Елена Руденко - Смерть в Версале[редакция 2003 г.]

Возвращается Пьер с доктором. Мы проводим его в маленькую спальню Пьеретты. Оставляем его. Через несколько минут доктор выходит.

— Девушка приняла дозу яда, — говорит он.

Светлана вздрагивает. Я беру ее за руку.

— Не волнуйтесь, — спешит утешить нас врач. — Она будет жить. Доза мала. Пусть попьет эти порошки.

— Слава Богу! — восклицает Светик. — А когда она приняла яд?

— Трудно сказать. Как она чувствовала себя прошлые дни? — спрашивает он.

— Я видела ее, — говорит Светлана. — Но она не жаловалась. Однако сейчас говорит, что ей становилось плохо еще позавчера.

— Одно из двух, — отвечает врач. — Или малая доза яда поначалу действовала не сильно — такое бывает — или сегодня ее добавили.

Мы благодарим доктора за помощь. Я расплачиваюсь с ним.

— Кому понадобилось травить эту беззащитную девицу? — возмущается Пьер. — Или она решилась на самоубийство?

Светлана рассказывает ему о своих подозрениях.

— М-да, — произносит Пьер.

— Что же делать? — вздыхает Светлана.

Мне опять стыдно за свою беспомощность.

— Ну, Ретиф вряд ли, — говорит Пьер. — Переберите остальных, кто был на ужине.

— Именно, — соглашается Светик. — Макс этим как раз и занимается. Единственное, что мы можем сделать, рассказать ему о Пьеретте.

— Хм… — глубокомысленно изрекает Пьер, глядя на меня. — А ведь и ты мог подсыпать яд Морьесу. Ты был на ужине. С нами за столиком тоже ты сидел. Вдруг ты и есть отравитель, а сейчас морочишь нам голову!

Я думал, он шутит. Нет. Он меня подозревает? Скорее всего, хочет просто покрасоваться своим умом.

— Ты тоже под подозрением! — парирую я. — Кто под столом прятался? Я что ли? Светик, он сидел под столом. Зачем, не знаю. Потом вдруг вылез, чем сильно напугал Пьеретту. Пьер, вылезая, ты мог подсыпать ей яд. Или специально отвлек внимание, чтобы дать Ретифу сделать это.

Пьер испугано смотрит на меня.

— Светик, не слушай его, — восклицает он. — Зачем мне это делать? У меня нет мотива! А под столом я прятался от одного моего навязчивого знакомого, который заглянул в кафе. К счастью, он сразу ушел. Если бы вы знали этого человека, вы бы меня поняли!

— У меня тоже нет мотива! — говорю я.

Этот умник испортит Светлане все впечатление обо мне.

— Ладно, квиты, — соглашается Пьер. — Ты про меня ничего плохого не думай, но все факты надо перебрать.

— Молодцы, мальчики! — восклицает Светлана. — Обязательно расскажу Максу.

Мы с Пьером испугано переглядываемся. Похоже, мы оба перестарались.

Мы с Барнавом договорились встретиться после заседания. Я жду его в своем экипаже. Думаю, на этом свидании надо познакомиться с ним поближе. Посмотрю по обстоятельствам. Ну и пусть это только третье свидание! Красавчик так увлечен собой, что не заподозрит подвоха.

Я смотрю из окна кареты. Где же Барнав? И тут я вижу… Макса! Он идет ко мне. Я в ужасе! Только не сейчас! Макс, вы мне распугаете всю рыбу. Но с другой стороны, эта неожиданная встреча меня радует. Не знаю почему.

— Мадлен… — произносит он.

— Макс, — перебиваю я его. — Умоляю вас, оставьте меня… Приходите ко мне завтра в шесть… Я уделю вам время…

— Я постоянно думал о вас! — говорит Макс. — Последняя наша встреча прошла весьма резко. Как я счастлив видеть вас в Париже!

— Я польщена! — улыбаюсь я. — Прошу вас, уходите! Ради меня!

— Как скажете, — он пожимает плечами. — Завтра в шесть я буду у вас… Как я рад, что вы на меня не сердитесь…

— Нет, не сержусь! — я готова заплакать.

При этом мне так приятно его общество. Как я соскучилась по Максу!

Окно моей кареты открыто. Он подходит ближе и целует меня.

— До завтра, Мадлен, — шепчет он. — Я люблю вас!

Слава Богу, он уходит. А я почему–то хочу его удержать.

Я, Антуан Барнав, замер. Что я вижу? Аррасский голодранец целует Мадлен. Женщину, которая любит меня, которую я хочу сделать своей любовницей! Как он осмелился!?

Я жду. Сейчас она наградит нахала пощечиной или велит лакею дать ему здоровенного пинка. Нет, Мадлен мило прощается с ним. Она взволнована. Неужели она любит этого оборванца!? Неужели его внешность не вызывает у нее отвращения!? Да, женщин не понять!

Я вспоминаю слова Мирабо: «Этот человек далеко пойдет…». К черту Мирабо! Ему отовсюду мерещатся политические гении.

Нет, я это так не оставлю! Не позволю аррасскому болвану отнять у меня такую женщину! Я не считаю его соперником в политике, неужели он может стать моим соперником в любви!

Я, Мадлен Ренар, сижу, положив голову на руку, пытаюсь унять волнение. Я вся дрожу.