Ольга Михайлова - Быть подлецом

Бреннан усмехнулся.

— Старого джентльмена, старого… юность невозвратима, — он погрустнел, — воистину, лучше быть молодым майским жуком, чем старой райской птицей. Впрочем, — тряхнул он головой, — чёрт с ней, с юностью. Что осталось, то осталось. Надо принимать, то, что есть, и не страдать о несбыточном, — подбодрил он себя, — половина батона, конечно, хуже, чем целый, но она лучше, чем сухая корка.

Утешив себя этим не лишенным здравомыслия соображением, Джозеф снова плюхнулся на стул и подлил себе коньяка.

В коридоре раздались мерные шаги, и в комнату заглянул Райан Бреннан, небритый и явно спросонья.

— Ланч уже был? В столовой никого. Где Лорример? — на лице мистера Бреннана застыло выражение недовольства. Донован понял, что перед ним прирожденный и бесспорный джентльмен: бессонная ночь и щетина ничуть не портили его, — где Элизабет?

— Бесс сказала, что не может найти Лорримера.

— Я же велел ему, чтобы он оставался в доме. Не ходить же мне небритым.

— В каком смысле — «оставался в доме»? — не понял племянника дядя.

Райан зевнул и уточнил:

— Мэтью рассказал вчера, что развлекался в подвале с мисс Ревелл, а Патрик выследил их. Лорример и сказал, что пока гнев мистера Патрика не утихнет, он предпочитает обождать в безопасном месте.

Новость эта порядком повеселила дядю Джо.

— Дьявол… — глаза Джозефа блеснули смехом, — так вот зачем она туда полезла! — Было заметно, что известие это ничуть его не шокировало, просто посмешило, однако смех его тут же и смолк. Он вскочил. — Постой, так Лорример успел смотаться, а её Патрик пристукнул?

Райан покачал головой.

— Лорример не знает. Он поздно заметил Патрика, но едва увидел, разумеется, едва штаны натянул — дал стрекача. Шарлотт кинулась следом, а Патрик взревел, как сумасшедший и кинул в них лампу — дурацкий жест, если вдуматься. Попал ли он в Шарлотт, или она просто свалилась вниз в потемках — неизвестно, так ведь и сам Патрик в темноте наступил на грабли и получил промеж глаз…

Из глаз Джозефа Бреннана посыпались искры.

— Ха, то-то я смотрю — фингал у него на лбу! На болотах вроде он шишек не набивал, — дядюшка откровенно веселился, — так он, стало быть, даже стреноженный, следил за этой блудливой бестией? Даже не знаю, чего в этом больше — мужества или идиотизма…

— Вот и выследил на свою голову. Но это все зола, а вот кто меня побреет? Я одолжу у тебя Дейвиса, хорошо? — зевая, спросил Райан дядю.

— Бери. Так Лорример смылся? Я его понимаю. Вообще-то, если красотке приглянулся другой кобель, глупо винить кобеля, но это рассуждение слишком умно для нашего дорогого Патрика… — Джозеф задумался и тут же хмыкнул, на него снизошло новое озарение, — так вот почему он джин-то весь выхлестал! Любовная, стало быть, трагедия…

И Джозеф Бреннан затянул удивительно красивым баритоном:

Донован не мог не заметить, что петь мистер Бреннан, бесспорно, умеет, но в самой этой шекспировской песенке шута Фесте, которого Бреннан совсем недаром напомнил Чарльзу, было что-то откровенно циничное и жестокое. Неожиданно песню подхватил Райан — и Донован замер. Голос его был выше и намного сильнее, чем у Джозефа, и звучал столь искренне и страстно, такая надрывная тоска и мучительный надлом в нём проступили, что душу Донована опалило, словно пламенем. Так петь мог только истинный артист.

На последних словах куплета голоса слились, образовав странный дуэт ангела и дьявола.

— Да, шутки шутками, а бедняге Мэтью не позавидуешь, — бросив драть глотку, философично заметил Джозеф Бреннан.

Райан кивнул.

— Я сказал ему, что не обойдусь без камердинера. Что ему может сделать Патрик, чёрт возьми? Тем более что им теперь и спорить-то не из-за чего.

— Сумасшедший дом, — зевнул теперь Джозеф, которого Райан явно заразил сонливостью.

Дверь распахнулась без стука, на пороге появилась мисс Джейн Лидс.

— Мистер Бреннан! Вас зовет мисс Элизабет! Скорее!

— Бесс? Что случилось, я же не брит…