Максим Кузьменко - Масоны из провинции

Сергей бросил косой взгляд в сторону Коншина, тот стоял с самого краю, как раз возле одного из троих владеющих знанием. «Интересно, это Унге?» — подумалось юноше. Он начал всматриваться в малахитовые маски, и нашел для себя возможность отличать те друг от друга, а именно, по белым разводам на поверхности полированного камня.

— Мы, — начал торжественно голос. «Это не Унге, тот плохо говорит не только по-немецки, но и по-русски, если верить Коншину.»- пронеслась мысль в голове у юноши. — готовы представить вам важнейшую реликвию человечества! — вещал голос, узнав в нем знакомые нотки Сергей понял, что это говорит Андрей. Он конечно смог изменить звучание, но манера говорить вкрадчиво никуда не делась. Григорий Попов? Вряд-ли, если он зарвавшийся эгоист, то таким голосом не говорит. У таких как он другая манера речи, надменный тон и нотки презрения в голосе, таких людей слушать неприятно, а этот говорит мягко, поглощает внимание слушателей. — Сегодня мы узрим сосуд! Из которого, человек, снискавший славу величайшего пророка! — продолжал вещать голос.

Сергей вспомнил о своих тревогах, решил что нужно воспользоваться гильзой из манжета. Он отошел назад, стал за спину высокого юноши, кажется сейчас его никто не видит, почесал правой рукой нос, снова, вот и все. Спустя пять минут он снова ясно соображал, и на каждую тревогу придумал план действий. А голос тем временем вещал, и речь его все больше походила на церковную проповедь. «А ведь масоны, если верить конечно тому что о них говорят, тоже используют такие предметы. Грааль, или копье судьбы, так называемые. Читают, по их словам, первые, и единственно подлинные библии. Интересно, а они своих адептов тоже опаивают?» — Сергею было неинтересно слушать откровенную чушь, тем более что на эту историю из библии у него имелся свой, философский взгляд.

Маски, интересные предметы, белые с коричневыми разводы и прожилки создавали на каждой из них свой, уникальный рисунок. На той, которая была возле Коншина, под правым глазом, было белесое пятно, чем-то напоминающее водоворот, если смотреть на него сверху, а на лбу было несколько горизонтальных полос, коричневого цвета. Сама-же зелень камня была не слишком яркой, скорее тусклой. Та что стояла посредине, и скорее всего она и вещала, была поделена на две части, примерно по носу. На одной располагалось несколько вертикальных полос, белого цвета, другая была чистая, сам цвет камня был изумрудно чист и прямо таки блестел зеленью малахита. Третья…но тут внимание юноши привлек предмет стоявший на столе. Маска посредине сорвала с него шелковый платок, отошла немного назад, его место перед столом занял человек в маске с пятном под глазом.

На столе стояла стеклянная колба, под ней стоял кубок, причудливой формы, сделан из бронзы и инкрустирован фальшивыми каменьями (по крайней мере так думалось Сергею). Что было внутри сосуда? С места на котором стоял юноша рассмотреть не представлялось возможным. Сергей рассмотрел третью маску, одно белесое пятно на лбу, еще одно на подбородке, цвет тоже тусклый, человек в этой маске снял колбу.

Тот который стоял прежде по центру, встал на место где стоял с пятном под глазом, оказавшись рядом с Коншиным. Ставший посредине, начал водить руками над сосудом, и, еле слышно, произносил какие-то странные речи. Сергей очень хорошо владел немецким, мог объяснится на французском и итальянском языках, поэтому был знаком с латынью, кроме этого, он самообучался английскому, но то что говорил водивший руками не подходило ни под один из этих языков. Юноша вслушался, напрягся, и еле сдержал себя что-бы не засмеяться. Говоривший произносил откровенную чушь, он произнес «сарай»- на немецком, «два дня»- по-французски, «спать всем»- на итальянском, и еще несколько неразборчивых слов. Сергей перевел дух, если он засмеется, все может пойти прахом.

Из стоявшей на столике чаши начала подниматься легкая дымка, и дальше, с каждой сказанной Унге, а это говорил именно он, сомнений у юноши не было, нелепицей, дымка становилась гуще, пока из сосуда не повалил густой и тяжелый дым, опускающийся на поверхность столика, и расползающийся по ней в разные стороны. Сергею показалось что камни которыми была инкрустирована чаша начали мигать тусклым светом. Интересно, как они устроили этот фокус? Ну ничего, скоро он все узнает.

Остальные присутствующие, кроме Коншина, разумеется, и малахитовых масок, были просто в восторге от увиденного и находились под большим впечатлением от явленного им чуда. Трюк возымел нужный эффект, Унге отнял руки от чаши, сделал шаг назад, снявший колбу снова накрыл сосуд, а Андрей вернул на место шелковый платок.