Микаэль Лейдон - Сны

И все же, Лис слегка поморщился, когда устало поднялся из-за стола, для кого-то черный флаг только способ, но не причина, для кого-то он ничем не хуже королевских флагов Испании, Англии и Франции с Голландией в придачу, а для меня – это религия.

Он подошел к иллюминатору, в стекло которого с остервенением бился дождь и неподвижно застыл, глядя в глаза своему призрачному отражению. Одно обидно, после этого похода, если конечно повезет, в Историю попадет бывший добропорядочный капитан скромного каботажного судна, а не ты. Призрак в иллюминаторе криво ухмыльнулся, соглашаясь с ним.

Точно, так оно и будет, подтвердил он, почти растворившись в потоках воды, но, в конце концов, что значит имя? Набор букв, символ, не более того. Лис мотнул головой, может оно и так, да только враг должен знать, кто нанес ему удар. И тебе от этого будет легче, призрак саркастически поджал губы, когда повиснешь на стеньге. Капитан махнул рукой, обшлагом камзола стирая издевательскую усмешку своего отражения. Может и не легче, но как-то спокойнее. Спокойнее и честнее. А прятаться за спинами других или, в попытке сохранить инкогнито, убивать свидетелей, тут уж без меня.

Застегнув камзол на все пуговицы, проверив и заткнув за пояс пистолеты, капитан задул фонарь и, постояв в кромешной тьме примерно с минуту, круто развернувшись, вышел из каюты.

Над океаном занимался новый день, 10 сентября 1820 года. Единственным кораблем в радиусе двухсот миль был корабль уже знакомого нам рыжеволосого капитана. Шхуна носила имя «Мэри Диар» и ее целью был порт Кальяо.

Капитана звали Скотт Томпсон.

…Каково чувствовать себя последним из могикан? Он опустился на ступеньки перед входом в первый корпус и долго, наслаждаясь каждой секундой, выдыхал воздух, словно освобождаясь от чего-то неприятного внутри себя. Светило заходящее солнце, неприятно холодное для середины июня, прохладный ветерок шевелил листья деревьев.

Ощущение свежести после недавно закончившегося дождя ударило ему в голову. Забавная штука жизнь – мысль эта, сколько он не гнал ее, упрямо крутилась у него в мозгу. А моя жизнь еще забавнее, покачал он головой. Надежда школы, в один прекрасный момент забившая на учебу, но закончившая школу, тем не менее, с достойными оценками. Краснодипломник одного из престижнейших в свое время военных ВУЗов, закончивший училище со средним баллом 4,83. Офицер НИИ Минобороны… Впрочем, нет. Бывшая надежда школы, бывший краснодипломник и вот уже пять минут бывший офицер. Офицер запаса, тут же поправил он себя – офицеры бывшими не бывают.

– Привет! – раздался за спиной жизнерадостный голос и рядом с ним плюхнулся капитан в расстегнутом кителе. – А что здесь делает гражданская сволочь?

– Плюшками балуюсь, – односложно ответил он, не отводя взгляда от жидкого зеркала огромной лужи, в котором дрожало вечернее светило.

– Тебя, говорят, поздравить можно? Случись чего, похоронят по высшему разряду, с прощальными десятью выстрелами, как и положено старшим офицерам.

Он промолчал.

– А вообще-то дурдом. Такое только в нашем российском бардаке возможно – одним приказом майора присвоить, а следующим по номеру – уволить из рядов Вооруженных сил… Куда ты теперь?

– Ты не поверишь.

– А все же?

– У меня самолет через шесть часов.

– Куда?

– В Коста-Рику.

– Та-а-ак… – протянул собеседник. – Сатурну больше не наливать.

– Как скажешь, – пожал он плечами.

– Ладно, пора мне, – капитан протянул ладонь. – Не забывай, звони. Если честно, завидую я тебе. Пока.

Глядя вслед удаляющемуся капитану, майор запаса усмехнулся:

– Я же говорил, что не поверишь.

Боже мой, как мельчает нынешнее офицерство, подумал он. А ведь этот еще один из лучших. Всеобщая деградация. Куда подевались традиции и прочая атрибутика армии? Значит, такие традиции и такая теперь армия. Приводить проституток в офицерское общежитие стало нормой жизни, причем не только для холостых, но и для женатых офицеров.

А что тебя удивляет, майор? Сложно сказать, он пожал плечами, обрывая соломинку и привычным жестом закидывая ее между зубов. Почти как сигарета… Интересно, в который раз я так уже думаю за последние десять лет? А ведь и правда, десять с лишним лет прошло… А теперь каждый озабочен лишь полнотой своего кармана и кошелька. От лейтенанта до полковника и выше. Нет больше таможенников Верещагиных и красноармейцев Суховых, и никому за державу не обидно. Небольшая поправка, заметил он. За такую державу не обидно.