Линда Лафферти - Невеста смерти

– Прости меня! – простонал иезуит.

Внезапно свет исчез, и сзади послышались шаркающие шаги.

– Брат, – позвал священника голос из затененных глубин часовни.

Карлос-Фелипе тихо вскрикнул, сжимая грудь.

Аббат Прохазка поспешил к испанцу и, велев ему лечь, опустился рядом на колени и приподнял ему голову. Холод каменного пола просочился сквозь одежды иезуита, но давящая боль в груди отпустила, когда он почувствовал добрые руки, поддерживающие его в темноте. Он задышал чуть легче, хотя все еще боялся, что боль вернется.

– Я умираю! – выдохнул Карлос-Фелипе. – Господь наказывает меня за мои поступки, за мое предательство…

– В чем вы согрешили, брат мой? – прошептал аббат. – Я отпущу вам грехи.

– Да, – слабо отозвался лежащий у него на руках человек. – Я хочу покаяться в своих грехах, они отягчают мою душу.

Когда в западных окнах померк бледный зимний свет и в небе стали зажигаться первые звезды, сердце и душа Карлоса-Фелипе освободились от тяжкой ноши. Бедрих Прохазка, подозревавший испанского священника в том, что тот помогал дону Юлию искать Маркету, слушал его, напоминая себе, что должен принимать покаяние с сочувствием и всепрощением, как его и учили делать во имя Иисуса Христа.

Но одновременно с этим он уже обдумывал, как исправить сотворенное зло.

– Ваше время предстать перед Создателем еще не пришло, брат, – сказал аббат. – Кровь возвращается к вашим щекам.

Изумленный Карлос-Фелипе сел.

– Боль прекратилась!.. Слава Тебе, Господи! Но над душой моей тяготеет тяжкий грех, который должен быть искуплен.

Прохазка вгляделся в вечернем полумраке в его лицо и сказал:

– Есть один способ. Если желаете послушать…

– Какой же?

– Жила-была девушка по имени Людмила, – начал рассказывать Бедрих. – У нее были самые голубые на свете глаза и нежнейшая белая кожа. Но эта юная красавица отвергала ухаживания всех крумловских мужчин, даже того, кто любил ее всем сердцем. Для нее существовал только Иисус Христос. Она отреклась от всего мирского и ушла в монастырь Бедной Клары. И после многих лет неутомимой службы стала матерью-настоятельницей. А теперь она умирает, – продолжил аббат надтреснутым голосом. Он с трудом проглотил слезы и твердый ком в горле. – Но она еще не закончила служить Богу и человечеству и твердо намерена совершить еще один, последний, бескорыстный поступок. И у вас еще есть возможность очистить свою душу от греха против Маркеты и спасти ей жизнь.

– Как я могу послужить? – прошептал его собеседник, выпрямляясь и глядя аббату в лицо. – Я не смогу вынести это пятно на моей душе – оно прожжет мне дорогу в ад.

Прохазка глубоко вздохнул. Когда он впервые упомянул рыжеволосую ведьму, то думал, что Карлос-Фелипе наверняка обвинит его в богохульстве. Но тот лишь молча внимал, устремив взгляд в темноту, на статую Божьей Матери. Казалось, она наконец стала смотреть на него по-доброму.

– Маркета! – позвала Аннабелла. Ледяной воздух шахты лифта обжигал лицо. Голос ее эхом вознесся наверх, к покоям.

Звук легких шагов подсказал, что дочь цирюльника подбежала к шахте. Затем послышался ее голос:

– Аннабелла! Я видела, он уже скачет сюда!

– Так не будем терять зря времени! – отозвалась ведунья. – Потяни веревку подъемника и помоги мне поднять платформу.

– Что ты делаешь?

– Доверься мне. Тяни!

– Возможно, вам нужна помощь мужчины, – произнес чей-то голос рядом с Аннабеллой. Обернувшись, она увидела испанского священника.

– От тебя мне помощь не нужна! – огрызнулась ведунья. – Займись лучше своим господином.

– Мой господин – Бог, – возразил иезуит.

– Значит, твой Бог – убийца, – отрезала знахарка. Священник ничего не ответил, но продолжал наблюдать за ее отчаянными потугами.

– Тяни, Маркета, тяни! – кричала она.

Но клеть на платформе зацепилась за каменную стену шахты.

– Он уже здесь! – отозвалась пленница. – Я вижу, что его лошадь скачет к конюшне.

Аннабелла стиснула зубы.

– Тяни же! – закричала она. – Тяни!

– Позвольте мне помочь, – снова подал голос Карлос-Фелипе. – Я потяну, а вы встаньте на платформу и направляйте ее в шахте.

Травница неуверенно взглянула на священника – стоит ли ему доверять, или в последнюю минуту он отпустит веревку и отправит ее на верную смерть?

Он встретился с ней глазами, и она прочла в них его намерения. Кивнув, Аннабелла подала испанцу конец веревки и забралась на платформу.