Сергей Моронов - Новый 1937

– Ликвидация вражеского подполья поручается специально созданной опергруппе, в которую входят товарищи Сарычев, Троицкий, Бучинский, Верещагин, Дьячков, Желонкина, Попов, Степин, Колов и Руденко. Старшим группы назначается старший лейтенант ГБ Сарычев, – начальник УНКВД перечислил сотрудников Управления.

– Вас товарищ Синцов, я попрошу передать все материалы Сарычеву и быть на месте, для необходимых консультаций и пояснений, – обращаясь к Матвею Фадеичу, приказал Лупекин.

– Операцию считаю необходимым начать сегодня же ночью с ареста Поповой, Невельской и Харитоновой. Как видно из материалов разработки, именно они обеспечивали конспиративные встречи шпионской ячейки, маскируя под разные увеселительные мероприятия. К тому же эти дамочки представляют собой то слабое звено, с которого и нужно начинать активную фазу.

Услышав последнюю инструкцию Лупекина, Матвей Фадеевич почуял, как земля уходит из-под ног. Стало невыносимо душно, во рту пересохло, катастрофически перестало хватать воздуха. «Это конец» – убийственная мысль окончательно заняла всё пространство в голове Синцова, вызвав тошнотворный приступ паники.

Приложив нечеловеческие усилия и подавив первую волну, Матвей Фадеич стал лихорадочно думать, совершенно не воспринимая дальнейшие слова Лупекина.

Теперь, Синцов мог отдать должное новому начальнику, который не только с его же помощью вышел на заговор, но и нашёл решение для автора этого заговора, то есть для него. Естественно, Нина тут же сдаст его с потрохами, даже не надо будет нажимать на неё. Она всё расскажет и в первую очередь, про то, что это именно по его – Синцова заданию были организованы эти «увеселительные мероприятия» с врагами народа. Тогда резонным будет вопрос, а почему же товарищ лейтенант никак не отразил, эти длившиеся уже несколько месяцев посиделки, в своих оперативных документах, и, вообще, с какой это целью создавалась вражеская ячейка.

«Да, в любом случае мне конец. Или пойду за организатора этой шпионской сети, или, если повезёт, конечно, то, как пособник врагов народа. Что так, что этак высшая мера», – резюмировал Синцов.

«Выход только один, Нина ничего не должна рассказать», – единственно возможное решение, дало мыслям новое направление и звало к решительным действиям. Как это произойдёт, Матвей Фадеич ещё не знал, но решил сымпровизировать по ходу дела.

Еле дождавшись окончания совещания, Синцов заспешил передать документы Сарычеву…

***

Туман вновь сменил декорации.

***

Матвей Фадеич сидел в комнате Нины. К счастью, кроме него и обречённой девушки в квартире никого не было, жильцы других комнат ушли на работу, так что времени должно было хватить. Ещё раз, прокрутив в голове, как он обставил свой незапланированный уход с работы, и, оставшись довольным неожиданно найденным решением, Синцов приступил к реализации своего ужасного замысла. А ушёл он из Управления, чтобы принести Сарычеву недостающие справки, из РО НКВД, которые на самом деле были им получены ещё вчера, но не подшиты к делу оперативной разработки.

Синцов сообщил Нине, что обстоятельства требуют срочных действий, что ей необходимо сегодня же уехать из города, пока в санаторий НКВД на чёрном море, где она сможет отсидеться, пока здесь в Иркутске пройдут аресты и следствие. Нина спешно собирала чемодан, причитая, как же жалко оставлять родной город, подруг. Когда вещи были собраны, Матвей Фадеич сказал:

– Нина, а сейчас нужно написать письмо в НКВД. Это просто необходимо сделать, иначе все наши усилия не стоят и гроша. Необходимо сделать так, чтобы в НКВД поверили, что тебе угрожает серьёзная опасность, понимаешь, о чём я?

– Ну, если нужно, то я, конечно, а что писать-то?

– Садись, пиши, я буду диктовать.

Нина села за стол, и приготовилась к письму.

– Пиши, начальнику УНКВД Восточно-Сибирской области Лупекину Г.А., в продолжение своего первого письма о вражеской ячейке, что собирается в квартире актрисы Невельской, пишу Вам товарищ начальник письмо с мольбой о помощи. Эти изверги подозревают меня в доносительстве и грозят убить. Особенно я боюсь своего бывшего любовника, троцкиста и фашистского агента Миронова Сергея Платоновича. Молю Вас товарищ начальник НКВД о помощи, не дайте погибнуть от рук палачей и предателей. Написала? Теперь подпиши Нина Попова и поставь дату, нет вчерашнюю 7 апреля 1937 года. Всё, теперь вложи письмо в этот конверт.

– Матвей Фадеич, а зачем я напраслину-то на Сергея Платоновича возвела? Он же с меня пылинки сдувает, несмотря на то, что враг?