Андрей Борисовъ - Наследство Пророка

***

Андрей Глаголев рос абсолютно законопослушным гражданином сначала одной, большой страны, которая во всем мире стремилась всегда быть первой в освоении космического пространства, победах на Олимпийских играх, производству и продаже оружия, якобы помогающего другим народам в борьбе за свое светлое будущее. Но эта большая страна совсем не заботилась о своих подданных, точнее об их большего количества, именно тех, кто, сидя у телевизоров в 21:00 ежедневно и наблюдал очередные достижения Родины, семимильными шагами спешащей к коммунизму, открывая последнюю банку соленых огурцов, отрезая кусок сала, полученного от родственников из деревни и наслаждался вчерашним куском хлеба. Но Андрей, как и многие другие гордился тем, что все-таки мы первые! После разрушения железного занавеса и распада Союза молодой Глаголев, повзрослевший достаточно рано, стал понимать и другое, что для него Родиной теперь является прежде всего все то, что позволит обеспечить полную независимость. Он сам и, возможно, несколько ближайших соратников согласно теоретическим высказываниям «робе» «Маркса» абсолютно четко понявшим суть происходящего: «Деньги в любой стране делаются в двух случаях: когда государство разваливается и… когда государство становится на ноги».

Андрей занимался всем. Когда он торговал на рынке «Меркурий» зимними ботинками а-ля «итальянский спорт-стойл» многие его товарищи из института говорили – все равно разгонят Вас – не теряй время.

Глаголев, слушая эти советы, времени не терял, – он открыл несколько павильонов, затем снова выслушивая упреки и критику друзей о скоротечности и непостоянстве бизнеса, открыл магазин и постепенно начал вкладывать в развитие одного из телекоммуникационных операторов, так сказать начал думать о перспективе…

По истечении 5 лет его «плодотворной работы» многие товарищи Андрея уже стали приходить к нему с совершенно другими предложениями.

– А не возьмёшь ли ты меня на работу? – задавал ему вопрос в одном из разговоров старый товарищ по институтской студенческой жизни, – я смогу подтянуть несколько грамотных спецов.

Андрей понимал, что поверхностное изучение электротехники компенсировалось сейчас финансовыми ресурсами, накопленными им при коммерческой рискованной для других деятельности. И теперь он мог спокойно купить любые «мозги», совершенно за минимальные суммы – украинские мозги, а тем более интеллигентов – и инженерный состав и ученые были и остались людьми мечтательными и бесхребетными. Их критика закончилась быстро после того как пришло время выслушивать прямые угрозы со стороны уже далеко не первой свежести их жен и подрастающих детей – суровая реальность нищеты заставляла многих талантливых и самолюбивых «ботаников» становится абсолютно управляемыми куклами в руках тех, кто за это время, – время становления страны на ноги, подружил с совсем неизвестными доселе товарищами: Вашингтоном, Линкольном, Франклином, Джексоном, Грантом и Джефферсоном – великолепной шестерки эмигрантов, сотворивших американское чудо еще при жизни и уже в увековеченном виде на конопляной бумаге захватывающих по очереди каждую из разрозненных постсоветских республик…

Однажды, находясь в офисе и пролистывая очередной глянцевый журнал «Бизнес» Андрей увидел маленькую статью о некоем господине отце Глаголеве – священнике Русской православной церкви, покинувшим в 20-х годах Советскую Россию и поселившимся сначала в Харбине, затем в Лос-Анджелесе и окончательно пустившем корни в Чикаго, открыв там представительство – что-то на подобие маленькой Лавры – центре северных православных территорий Штатов.

***

События «смутных годов» послереволюционных гонений священнослужителей молодой Советской державы особенно не были известны Андрею. Он даже не знал, что в его и так небольшой семье были родственники, имеющие отношения к религии, тем более преподобные отцы.

Собрав данные у родных об отце Глаголеве Андрей выяснил, что некий священник Александр Глаголев и его брат – близнец Алексей были священнослужителями одной из Киевских церквей, кроме того, Александр, расстрелянный в 1937 году был духовником нескольких влиятельных семей города, в частности родни Михаила Булгакова, произведения которого Андрей перечитывал по нескольку раз.

С приходом Советской власти в конце 1917 года начались гонения Русской православной церкви, которые приняли массовый и ожесточенный характер уже в 1918 году, после издания 23 января декрета «Об отделении церкви от государства» и продолжались на протяжении всего советского периода, т.е. до конца 80-х годов.