Дмитрий Лехович - Генерал Деникин

«Для оккупации Юга России будет двинуто настолько быстро, насколько это возможно, 12 дивизий, из коих одна будет в Одессе на этих же днях.

Дивизии будут французские и греческие.

Я (генерал Щербачев) буду состоять по предложению союзников и генерала Бертело при последнем и буду участвовать в решении всех вопросов.

База союзников - Одесса; Севастополь будет занят также быстро.

Союзными войсками Юга России первое время будет командовать генерал д'Ансельм с главной квартирой в Одессе.

По прибытии союзных войск, кроме Одессы и Севастополя, которые будут, несомненно, заняты ко времени получения Вами этого письма, союзники займут быстро Киев и Харьков с Криворожским и Донецким бассейнами, Дон и Кубань, чтобы дать возможность Добровольческой и Донской армиям прочнее организоваться и быть свободными для более широких активных операций.

В Одессу, как в главную базу союзников, прибудет огромное количество всякого рода военных средств, оружия, боевых огнестрельных запасов, танков, одежды, железнодорожных и дорожных средств, аэронавтики, продовольствия и проч.

Богатые запасы бывшего Румынского фронта, Бессарабии и Малороссии, равно как и таковые Дона, можно отныне считать в полном нашем распоряжении…»

«Это письмо, - вспоминал генерал Деникин, - своей определенностью выводило нас, наконец, из области предположений. Широкая и конкретная постановка вопроса открывала перед нами новые, необычайно благоприятные перспективы, ставила новые задачи в борьбе с большевиками».

10 ноября (ст. ст.) в новороссийский порт вошла союзная эскадра: два миноносца и два крейсера, «Эрнест Ренан» и «Ливерпуль». «Новороссийск, а затем Екатеринодар, - писал Антон Иванович, - встречали союзников необыкновенно радушно, со всем пылом открытой русской души, со всей страстностью истомленного ожиданием, сомнениями и надеждами сердца. Толпы народа запрудили улицы Екатеринодара, и их шумное ликование не могло не увлечь своей непосредственностью и искренностью западных гостей».

Генерал Деникин от души желал счастья Франции и Англии, говорил, что Россия, не эта лоскутная, беспомощная, а новая, сильная, единая Россия никогда не забудет бескорыстной дружеской помощи.

В ответной речи представитель Великобритании генерал Пуль вспоминал первые годы мировой войны: «Мы не забыли и никогда не забудем, как вы героическими усилиями спасли нас в 1914 году, когда положение было критическим. Мы никогда не забудем, что вы, будучи поставлены в крайне тяжелое положение, не соединились, однако, с немцами. Рискуя всем, остались до конца верными своим союзникам».

Блистая красноречием и знанием русского языка, представитель Франции и будущий депутат французского парламента Эрлиш говорил о башнях Кремля, о красном флаге, забрызганном кровью невинных жертв, и о том, что этот флаг скоро будет заменен «славным трехцветным знаменем великой, единой, неделимой России». От имени Франции он обещал помощь.

Генералу Деникину не могло прийти в голову, что внутренние противоречия и разногласия в правительствах Франции и Англии сведут на нет эти торжественные обещания, что в ближайшие месяцы во взаимоотношениях Юга России с союзниками радость сменится недоумением и перейдет затем в явное раздражение.

По инициативе союзных дипломатических представителей в Румынии (посланников Франции, Великобритании, Соединенных Штатов и Италии) в ноябре 1918 года было созвано в Яссах совещание представителей антибольшевистских группировок и партий.

К тому времени Киев оказался центром, который, по выражению Деникина, впитал в себя летом и осенью 1918 года «всю соль российской буржуазии и интеллигенции». Туда перебрались из Москвы все подпольные «союзы» и «центры». Германские оккупационные власти, не вмешиваясь, внимательно следили за их деятельностью. Перекочевали в Киев деятели Национального центра, Союза возрождения, включавшего умеренных социалистов. Образовалась там новая организация, получившая название Совета государственного объединения. В нее вошли консервативно-монархические элементы из бывшей петроградской бюрократии, представители землевладельцев и крупной буржуазии. Временно оказался в Совете и профессор П. Н. Милюков, на которого многие из его новых коллег смотрели с недоверием из-за «кадетского» прошлого и думских речей конца 1916 года.

Через свои разведывательные отделения союзники были до известной степени в курсе настроений русских политических группировок, обосновавшихся в Киеве. Тем не менее, они решили выслушать их на совещании в Яссах. Союзные дипломаты пригласили на совещание наиболее видных русских политических деятелей из Киева, а также просили генерала Деникина послать в Яссы представителя от Добровольческой армии.