Дмитрий Сафонов - Сокровище

Они назвали меня рыцарем, – вспомнил профессор. – Они знают. Значит, группа – в опасности. Один из них…

Думать об этом не хотелось, но факты были налицо. Надо предупредить. Профессор поставил под словом «индекс» в графе «индекс отправителя», точнее, под двумя первыми буквами «ин» тонкий штрих; затем – написал «670671». Они поймут. Они обязательно поймут. Оставалось только выбрать почтовый ящик. Рука почему-то сама потянулась к прорези, под которой красовалась корявая цифра «4».

Профессор опустил запечатанный конверт в ящик и попытался сосредоточиться на молитве. В голове суетились обрывки привычных фраз; в конце концов они свелись к одной: да будет воля Твоя! Профессор улыбнулся. Да будет воля Твоя! Это – именно то, что он хотел сказать.

Поляков оглянулся. Жуткий подъезд. На пожелтевшей побелке выцарапана эмблема «Зенита». На потолке – черные разводы от пламени зажигалки.

– Чему быть, того не миновать! – сказал профессор, и это придало ему сил. Он вышел из подъезда.

Сделал несколько шагов и столкнулся лицом к лицу с черноволосым. Какой же он страшный! – успел подумать профессор. Черноволосый схватил его левой рукой прямо за галстук-«бабочку», а правой – сделал короткое движение где-то там, внизу.

Тусклое лезвие со скрипом раздвинуло жесткие волокна ткани, вошло в плоть, перерезало брюшную аорту и устремилось вверх, к сердцу. Профессор ощутил легкий и вместе с тем – неописуемо горячий укол. Глаза успели заметить, как черноволосый, с видимым усилием, вытащил клинок и вытер его о полу твидового пиджака.

Ноги подкосились, но профессор еще две долгие секунды старался контролировать внезапную ватность коленей. А потом – был свет. И – полет. Черноволосый же, склонившись над телом, видел только кровь, вытекающую ритмичными толчками в лужу. В луже отражалось низкое петербургское небо.

Марина огляделась. Все возможности были перед ней.

Черный костюм брючный – висел, зацепившись за третью полку книжного шкафа. Чуть слева. Черный костюм с юбкой закогтил крючком плечиков четвертую полку книжного шкафа. Справа.

Между ними – помещалось полное собрание Монтеня издания 1876-го года; темно-синие корешки. Чуть пониже – Плутарх; корешки вишневого цвета. Чуть повыше – блузка. И она была одна, на оба костюма, брючный и юбочный.

Вот ведь проблема, – подумала Марина и ужаснулась; ни Монтень, ни Плутарх проблемы не видели. Джинсы, футболка и легкая ветровка. Да. Вот и решение: надевать юбку или брюки? чулки или колготки? высокие каблуки или средние? Джинсы, футболка, легкая ветровка и кроссовки. Зачем усложнять? Кстати, можно сэкономить время на макияже; обязательном и для брюк, и для юбки.

И, уж тем более, не стоило затягивать с ответом на очередную реплику отца; единственного человека, спор с которым доставлял Марине наслаждение. Они не ссорились и не злились; каждый не стоял намертво на своем; спор был чем-то вроде фехтования: легкий выпад, укол, радость сиюминутной победы, и снова – в бой!

– Отец! Ты, как всегда, преувеличиваешь!

Марина придала голосу нисходящую интонацию, да и этот оборот «как всегда» выглядел сомнительно, но Марина надеялась «вытащить противника» на себя и тут, на своей половине, поразить его ловким ударом.

– Ничуть! – отозвался из соседней комнаты отец. – Все, что с тобой происходит, – это часть истории!

Да, он – опытный противник, но Марина не собиралась сдаваться без боя. Следующий выпад – преувеличение, и оно наверняка заставит отца возмутиться. Раскрыться.

– Ну, разумеется. Я ведь – такая важная персона!

Отец парировал легко.

– Люди, которые жили за тысячу лет до тебя, тоже так считали. А теперь – ты изучаешь их жизнь, – отец немного покряхтел; он не терпел неточностей – ни в мыслях, ни в формулировках. – Или правильнее было бы сказать – изучаешь их жизни?

Уловка. Вот – ключевое слово. Отсюда и надо начать новую атаку.

– Однажды я попалась на эту уловку. И пошла по твоим стопам.

– Ты жалеешь об этом?

Грозный выпад отца. Он прицепился к слову. Надо грубо отбивать.

– Нет! – и тут же – в контратаку. Теснить его, теснить маленькими шажками. – Но мир изменился. Сейчас гораздо важнее физика, химия. Что там еще? Информационные технологии?

Ну? Дело за тобой! Отец, как всегда (а вот тут этот оборот был уместен), ответил неожиданно.

– Да! Ты права! Но они тоже когда-нибудь станут частью истории. История – вот наука, которая дает ответы на все вопросы.