Медведев только махнет рукой и засмеется.
Но, отстаивая своих сотрудников перед Медведевым и вообще «посторонними», Мартынов никому из нас не давал спуску. Он умел и унизить человека, и пристыдить. Поэтому, когда он сообщил о совещании группы, на котором должны были подводиться итоги работы за первое полугодие, многие нервничали. Сам факт созыва такого совещания уже не предвещал ничего хорошего: с чего вдруг совещание? Собрались мы в кабинете у Мартынова. На этот раз в сборе были все.
– Ну давай, Федор Алексеевич, докладывай, – предложил Мартынов Савельеву, который перебирал у себя на коленях листки бумаги.
Савельев, еще более обрюзгший за последние месяцы, нехотя встал, откашлялся и, не отрывая глаз от бумаги, начал говорить. Он перечислял фамилии и клички бандитов, которые были нами задержаны, вкратце упоминал о наиболее крупных преступлениях, совершенных ими. Гришка Разумовский, Рябой, Водопроводчик, Невроцкий, Адвокат, Мартазин, Сынок, Пантюшка Слепой, Кальве, Сабан, Никольский… Фамилии мелькали одна за другой. Да, поработали мы здорово. Когда Савельев закончил, Мартынов, собрав в кулак свою роскошную бороду, спросил:
– Как, нравится?
Мне очень хотелось выразить свои чувства, но что-то в голосе Мартынова настораживало, и я предпочел промолчать.
– Нравится? – повторил вопрос Мартынов.
Встал Груздь. Он всегда действовал напролом, без учета обстановки.
– Чего зря говорить? Если рассуждать диалектически, доклад что надо. Поработали здорово.
– Ну раз так здорово поработали, – уцепился Мартынов, – то я думаю, что к докладу еще несколько строк допечатать надо.
– Это какие же строки, Мефодий?
– Ну как какие? «В связи с распрекрасной работой бандитизм в столице республики заодно со всеми корнями ликвидирован. Прошу сотрудников наградить, а группу распустить по домам за ненадобностью». Вот это допечатать – и ажур.
– Это ты зря, хватил лишку…
– Так оно по докладу получается. А намедни ко мне вдова сотрудника МЧК Ведерникова приходила. «Не нашли, – говорит, – убийцу моего мужа?» – «Нет, – говорю, – не нашли». Не знал я тогда, что мы так распрекрасно работаем…
– Короваева и Ведерникова банда Кошелькова убила, – вставил Сеня Булаев.
– Кошелькова? – сделал непонимающее лицо Мартынов. – Какого Кошелькова? Что-то я его в списке не приметил… Может, пропустил? Сделай милость, дай списочек свой, Федор Алексеевич.
– Ни к чему, Мефодий Николаевич, – сказал Виктор. – Что сделали, то сделали, а чего не сделали, того не сделали.
– Вот это уже другой коленкор. Я к тому и говорю, что оркестр вызывать рано, – хлопнул ладонью по столу Мартынов. – Докладная-то начальству пойдет. Чего ей сделается? Чего добились, того у нас не отнимут, а с хвастовством подожди. Одна гречневая каша сама себя хвалит. Короваева и Ведерникова Кошельков пострелял? Пострелял. Нападение на Сытинскую типографию совершил? Совершил. Правление Виндаво-Рыбинской дороги ограбил? Ограбил. А Федор Алексеевич победную реляцию читает. Дескать, вот какие мы молодцы!
Таких длинных речей Мартынов еще никогда не произносил и, по-моему, сам был немного поражен своей тирадой.
Открылась дверь, и вошел Медведев. Мы все встали.
– Садитесь, товарищи, продолжайте.
– Да у нас-то, почитай, все. Обговорили, – сказал Мартынов.
Посмотрев на начальника особой группы, Александр Максимович, видно, понял, в чем дело.
– Все распекаешь?
Мартынов сделал недоуменное лицо, борода его и то выгнулась вопросительным знаком.
– Распекать? За что распекать? Ребята один к одному. Если б везде такие были, дела бы как по маслу шли…
Груздь хмыкнул. Мартынов бросил на него свирепый взгляд и уже не так горячо закончил:
– Ругать их не за что. Процент раскрываемости пятьдесят три. Где у тебя еще такой? То-то же.
– Ну если доволен, хорошо, – сказал Александр Максимович, и мне показалось, что в его глазах мелькнула смешинка. – А раз закончил, идем ко мне, поговорим.
Последнее время распространились кражи «на плевок». Они не отличались хитроумием, но почти всегда проходили успешно. Кассир, допустим, приходил в банк за деньгами, пересчитывал пачки и опускал их в свой саквояж. В этот момент стоящий рядом с ним прилично одетый гражданин говорил в ужасе: «Боже мой! Где вы так испачкали спину?!» Кассир оборачивался и убеждался, что спина действительно страшно испачкана. Он начинал чиститься с помощью прилично одетого гражданина, потом благодарил его, брал саквояж и отправлялся на работу. Там он внезапно обнаруживал, что в саквояже не деньги, а бумага: вместо его саквояжа ему подсунули другой, точно такой же…
Читать дальше