Николай Захаров - Жулики. Книга 2

– Доживешь. Я вон, в крайнем случае, через XЦX-овину к вам с бабулей с детишками заявлюсь.

– Хрен она тебя с ними пропустит куда. Форс-мажор ты для детишек-то. Противопоказаны они, видать, некоторым по жизни людям. А ты, видать, из таких.

– Ну, это ты зря, Евлампий Силиверстович, детишек я люблю. Даже чужих. А своих-то, наверняка буду.

– Посмотрим. Давайте сворачивайтесь. Заканчиваем здесь, да домой. Прибрать тут нужно за собой и в Сибирь смотаться через денек. Может там, в глуши все и заскладировать. А здесь все похоронить. Закидать этими тротиловыми эквивалентами, чтобы любопытные не шастали. А карьер здесь знатный. Видать веками камень дробили для построек. Вон сколь зданий понастроено из него. Да и ограда вроде монастырская из него же. Собор-то точно. Однако пушчонка пробивает запросто.

– Нет, собор вроде кирпичный,– Мишка взял бинокль.– Хотя под штукатуркой не понять. А в городе-то стрельба стихла совсем. Раньше красные управились. Вон к мосту им на подмогу еще и морячки подходят. Полк целый пылит. Орлы прямо. Силиверстович глянул в сторону моста.

– Ишь ты, как в кино, в лентах пулеметных некоторые. Теперь полковнику Сахарову остается только сматывать, если жив еще.

Два следующих часа провозились с аппаратурой. Мишка почти угадал. Большинство приборов в лаборатории были им без надобности и предназначались в свое время для проведения исследовательских работ в области высокой физики. С уровнем образовательным «хроников» вникать во все эти проблемы было бессмысленно. Силиверстович посоветовал дверь закрыть и забыть про сортир без воды и приборы бесполезные.

– Этот вход, когда завалим, тогда сюда только опять же с помощью динамита можно будет попасть. Это барахлишко в Сибирь перебросим и там посмотрим. Пошли, взглянем на прощанье, как там дела у красных, да домой уже пора.

У красных дела, похоже, были в полном порядке. Стрельба прекратилась совершенно, а по центральной улице, наверняка потом названой улицей Ленина, железной поступью шли морячки ротными колоннами. Они еще и пели там что-то, но сюда едва доносились отдельные слова, и по ним можно было понять, что поют:– «Смело, мы в бой пойдем…».-

Присели на камни и принялись рассматривать городок на прощанье в бинокли.

– А вот там село Карачарово, в котором Илья Муромец на печи сидел,– Мишка попробовал разглядеть родное село былинного богатыря.– Значит, он не муромец, а карачаровец.

– А какая разница, кто он? Пацан был правильный, отморозков всяких мочил по всей Руси и даже по Хохляндии тогдашней гастролировал,– Серега рассмеялся.– Может в его времена махнуть? Поглядеть на героя. Жаль я года его жизни не знаю. В каком он веке-то геройствовал? А, Миш?

– А я что, конский доктор что ли, чтобы знать все? Вон у Евлампия Силиверстовича спроси. Он, пади помнит.

– Ну, Мишаня, ты меня совсем в деды дряхлые записал. Шутишь все. А Илья Муромец-то действительно был и церковью канонизирован. Монахом Киевско-Печерской лавры жизнь закончил. Я жития его читал. Умер-то не старым еще – в 45-ть лет. А родился действительно вон в той деревне – Карачарово в 1143-м году. Это в житиях так пишут, 1-го января поминают.

– Так может, и махнем к нему в гости?– Серега взглянул в бинокль на родную деревню богатыря.– Раз время знаем. Выходит он в 1176-м с печи слез и всего-то двенадцать лет, потом жил?

– Некоторые и по сто живут, а от них ничего кроме черточки между двумя датами не остается. Ну что пора домой? Забрасываем вход гранатами допотопскими и к Агафье Тихоновне? Заждалась, пади там нас уже?

– Если по времени, то еще и ждать не начинала. Бегает сейчас где-то пешком под лавку. А к нам гости идут, кстати. Вон поднимаются в количестве трех человек. Два мужика и девка с ними. Что делать будем? Прятаться или пообщаемся с местным контингентом? Вроде не красные. Скорее всего – мятежники белогвардейские в бегах,– предположил Серега. Силиверстович и Мишка с любопытством взглянули в сторону тяжело бредущих к ним по склону береговому людей. Двое мужчин и женщина. Впереди шел мужчина лет сорока, в военном френче и офицерской фуражке с кокардой, следом за ним переставляла ноги женщина в длинной юбке. Замыкал процессию парнишка лет 15-ти. «Хроников» они по-видимому заметили еще раньше, чем их самих высмотрел Серега, и, очевидно, посчитав, не опасными, решили не обходить. Однако наган в руке офицер держал и с курком уже взведенным.

– «Завесы» на всякий случай активируйте, как бы палить не начал беляк с расстройства,– Силиверстович достал пластину и прихлопнул ее к ладони. Мишка с Серегой пожали плечами и повторили туже процедуру.