Антон Чиж - Из тьмы

– Здоровый, гад, оказался, – тяжело дыша, сказал поручик Егоров.

– Покидал нас, как щенков, – согласился поручик Четич. – Он Малину руку броском сломал. Почему не предупредили, что он борьбой владеет?

– Думали, все, конец, пришлось об него стул сломать, так ведь еще на ногах стоял, пока на него навалились… – И поручик Егоров мстительно саданул задержанного в бок. А Четич добавил. Человек не произнес ни звука, только дернул головой, как видно, был без сознания. Запястья его сковали французские браслеты [24]. Для верности поручики нацепили каждый свои.

Волков приказал показать задержанного. Поручики встряхнули тело и приподняли. Человек висел у них на руках. Подбородок его упирался в грудь. Волков взялся за вихор и задрал к себе. Злодею тоже досталось примерно. Как видно, поручики немного выпустили пар. На скуле у него расплывался густой синяк, бровь была рассечена, с разбитой губы тянулась кровавая слюна. Преступник был без сознания, зрачки закатились. Это лицо Волкову было знакомо. Что оказалось неожиданностью.

– Опоздали, раньше, гад, справился… – Поручик Егоров кивнул на гостиную и коротким ударом двинул в солнечное сплетение негодяя. Тело вздрогнуло. Но не издало ни звука.

Волков приказал опустить его на пол. Поручики дружно отпустили руки, пойманный выскользнул и с размаху ударился лицом об пол. Волков сделал вид, что не заметил. Он отошел от этого тела и увидел другое, лежавшее ничком, ступнями к прихожей. Проверять, живой ли он, было глупо. Кровь вытекла темной лужицей из дырок во лбу. Это Волков хорошо видел отсюда. Подходить ближе он не стал.

С лестницы послышался нарастающий шум, он набирал силы, как поднимающаяся волна, и оборвался у входа в квартиру.

– Взяли? – с тревогой спросил вошедший.

– Как видите, – сказал Волков.

– Поздравляю! Великолепно… О, какой зверь…

Жандармский ротмистр промолчал. Этой победе он был совсем не рад.

Приставу казалось, что он спит и видит дурной сон, хотя его подняли по тревоге больше часа назад. Поступил приказ явиться с чиновниками в доходный дом на Курляндской улице. Прибыв, Давыдов увидел картину неописуемую: вся лестничная клетка была занята суровыми господами, у которых под пиджаками виднелись по две кобуры скрытого ношения. Давыдов сразу догадался, что это знаменитый летучий отряд, о котором ходили разные слухи. Ему указали зайти внутрь. В прихожей царил разгром, как будто тут прошел короткий бой. На полу были видны следы крови, какой-то господин в штатском держал руку на перевязи и тихо, сквозь зубы, стонал. На пристава хмуро взглянул высокий, крупный человек, от взгляда которого нехорошо затосковало сердце, и отвернулся. Тут же к нему подошел старый знакомый, который пребывал в радостно-возбужденном настроении.

– А, пристав! Рад видеть! Очень кстати! – обратился к нему господин из особо секретного отдела, так что Давыдов на всякий случай махнул ладонью. – А мы за вас всю грязную работу сделали. Остается только оформить протокол. Представьте: взяли убийцу по горячим следам. И какого убийцу! О, редкая птица. Он еще много чего натворил. Князя на Обводном помните? Ну, как вы можете не помнить, на вызов прибыли, так вот его рук дело…

Господин Гурович, как вспомнил пристав, говорил и не мог остановиться, так распирала его радость. Наконец он иссяк.

– А кого он…

Пристав не успел закончить. Его подтолкнули в спину и подвели к телу, уже прикрытому простыней. На белом проступило багровое пятнышко там, где должна быть голова.

– Вот, полюбуйтесь, что натворил злодей. Убит достойнейший человек – полковник Миллеров, правда, в отставке. Герой Англо-бурской войны. И вот такой печальный конец…

– А где…

Его опять подтолкнули, направляя в гостиную. Пристав старательно обошел ноги жертвы. Комнату освещал мутный свет из окон, раздернутых от штор. То, что он увидел, заставило его вспомнить о тяжком сне, который все еще снится. Под присмотром двух человек изрядно помятого вида сидел тот, кого Давыдов в первое мгновение не узнал, так побито было его лицо. Сомнения исчезли. Пристав понял, что не спит и что перед ним с заломленными руками, разодранный и побитый, с сорочкой, закапанной кровью, не кто иной, как Ванзаров. Увидев пристава, он чуть улыбнулся ему разбитым ртом и, кажется, подмигнул. Пристав не был в этом вполне уверен. Слишком сильные испытал эмоции.

– Смотрите-смотрите, – наставительно сказал Гурович. – Поверить не можете? Мы тоже не могли, как такое возможно: чиновник для особых поручений от сыскной полиции, и вдруг – матерый убийца. Ловко он вас провел?