Сергей Богачев - Проклятие Митридата

Иван встал и, не обращая внимания на своих собеседников, заходил по беседке из угла в угол. Все приумолкли. Эта немая сцена продолжалась минуты три.

Наконец Черепанов остановился и решительно произнес:

— Я думаю, дело было так. Реваз Мачавариани приехал к вам, Степан Степанович, с настоящей пекторалью. Именно поэтому она прошла экспертизу у ваших специалистов. И в сейф вы положили древний раритет. Но, как я теперь понимаю, в планы археолога не входило расставание с этой вещью. Этот хитрый план завершила его мамаша. В день юбилея она каким-то образом проникла в ваш, Степан Степанович, дом. Кстати, сделать это было не так уж и трудно. Ведь пропуск гостей осуществлялся по пригласительной открытке, а всех приглашенных охранники в лицо не знали. Ну а потом она воспользовалась праздничной суматохой и незаметно заменила подлинник копией, которую изготовил Яков Матвеевич Ракошиц. Ей даже не пришлось вскрывать сейф: Полина Григорьевна сама принесла пектораль, чтобы продемонстрировать своим подружкам. Так что в дальнейшем люди Антиквара охотились уже за подделкой. Поняв, что его обманули, Антиквар дает команду возобновить поиски пекторали. Вот тогда-то и погибает Виктория Сливко, в ее квартире производится обыск и начинается охота на Олега, сына Виктории Михайловны.

Закончив свою речь, Иван занял место за столом. Все его слушатели, словно после длительного воздержания, усердно задымили сигаретами.

— Допустим, — наконец нарушил молчание капитан, — я подчеркиваю, допустим, что все, услышанное нами сейчас, правда. Тогда почему, Иван Сергеевич, вы не ответили на очень существенный вопрос: кто же убил ювелира?

Черепанов, словно не услышав капитана, посмотрел на Заборского:

— Нужно срочно ехать в Харьков.

— Я с вами, — тоном, не допускающим возражений, заявил капитан Сидорченко.

Когда все уже начали расходиться, Беляков попросил Ивана задержаться. Взяв Черепанова под локоть, он вывел его из беседки и направился в глубину сада. Стало очевидным, что хозяин дома решил поговорить о чем-то без свидетелей.

— Тут такое дело, Иван Сергеевич… Был я на днях в очередной раз в больнице… Короче, плохи мои дела, Ваня. Доигрался… Что-то там не в порядке с печенью. Может, еще месяц-другой — и, как говорится, вечная тебе, Степан Степанович, память.

— Да бросьте вы, — наигранно бодрым голосом перебил его Иван, — мы с вами, Степан Степанович, еще настоящую пектораль не нашли. Так что все самое интересное впереди!

— Вот и я о том же… — не приняв шутливого тона, продолжил Беляков. — Найди ее, Ваня… Очень тебя прошу, найди! Понимаешь, я умереть спокойно не смогу, зная, что какой-то грузин меня облапошил и что эта сволочь Полищук заграбастает пектораль. Я тут распорядился, чтобы на счет твоей телекомпании сегодня же причислили копеечку. Надеюсь, этого хватит, чтобы завершить начатое…

Черепанову показалось, что Степан Степанович хочет ему еще что-то сказать. Но тут на дорожке сада появился капитан Сидорченко. Было заметно, что он торопится.

— Возьмите, — сказал он, протягивая Ивану свой мобильный телефон, — это полковник Перебейнос.

— Иван Сергеевич, ты меня чуеш? — Черепанов услышал в трубке знакомый суржик полковника. — Я в Киеве. Тут такэ дило… Нихто щэ нэ знае. Тикы шо сообщили — застрелили Полищука.

134—63 до н. э.

Хотя с начала его правления прошло без малого сорок лет, Митридат оставался таким же сильным и крепким. Он с легкостью атлета метал копья, уверенно управлял колесницей, запряженной восьмеркой лошадей, в поединке с любым врагом не терял самообладания и, как правило, одерживал победу. Единственной его слабостью оставались женщины. Разные — темпераментные и не очень, они, чтобы не быть убитыми, всегда страстно стонали, когда повелитель овладевал ими. Митридат считал себя непревзойденным любовником. Однако в последнее время ему пришлось отказаться от этой утехи, потому что лицо его покрыла какая-то неведомая гниль. Эта болезнь до неузнаваемости исказила его некогда благородное обличие. Теперь доступ к повелителю имели лишь начальник охраны Озирис и два лекаря, которые приносили ему мази и различные снадобья. Но их усилия были напрасны — царственный лик сочился гноем, был воспаленным и заметно опухшим.

К тому времени Митридат обосновался в Пантикапее, вотчине богатых купцов и рыболовов. Римляне нанесли понтийцам столько поражений, что царь вынужден был отступить вглубь своих земель. И обойдя Понт, царское войско вернулось в Пантикапей.