Александр Домовец - Месть Альбиона

– Признаёте ли вы женщину равной мужчине? – спросила она, закуривая очередную папиросу через мундштучок.

– Нет, не признаю, – со вздохом сказал Сергей. Работа только-только пошла, и болтать не хотелось.

– Вот как? Вы брючный шовинист?

– Брючный – да, шовинист – нет, – слегка огрызнулся Белозёров. – Женщина не может быть равной мужчине. Она лучше, выше, да просто прекраснее, – убеждённо добавил он.

«Вот как Настенька…» Вспомнив жену, Сергей внутренне вздохнул. Настенька с детьми и бабушкой Авдотьей Семёновной отбыла в Кисловодск пить минеральную воду и принимать нарзанные ванны. Стало пусто, а по вечерам тоскливо; во всём доме, не считая его самого, лишь слуга Кондратий и кухарка Фрося… Соскучился очень, и по сыновьям тоже. Даже Авдотьи Семёновны как-то не хватало.

Мисс Элен небрежно отмахнулась мундштучком.

– Это всё слова, Сергей Васильевитш… Женщины во всём мире бесправны, и Россия не исключение.

– Это каких же прав им не хватает?

– Ну, например: может ли у вас женщина устроиться на работу в банк или в министерство? Ну, хоть на завод? Чтобы себя содержать?

– А зачем? Сначала у неё родители есть, а потом муж. Вот он пусть на жизнь и зарабатывает.

– А если она хочет утвердить себя в обществе? Самореализоваться? – с интересом спросила мисс Канингем.

– Пусть дома самореализовывается, – убеждённо сказал Сергей. – Не в том смысле, конечно, что за порог ни ногой. Балы, салоны, благотворительные собрания, церковь, – езди не хочу. Опять же театр, магазины, родственники… Просто, если у женщины есть дом и семья, дел у неё хватит на всю жизнь. А чтобы детей воспитывать, такой нужен талант и терпение, – нашему брату и не снилось.

Девушка раздражённо откинула со лба своевольную тёмную прядку.

– А вы точно русский? – ехидно спросила она, сверкнув глазами. – Может быть, вы немец?

– Да вроде нет… Чего это вдруг?

– Рассуждаете, как немец. У них для женщин придумали специальную формулу: «Кюхен, киндер, кирхен». Кухня, дети, церковь, – вот женская судьба, от сих до сих. Я бы от такой жизни повесилась!

Мисс Канингем засмеялась. Сергей покачал головой.

– Не надо. Живите долго и счастливо, – твёрдо посоветовал он.

«И не забивайте голову всякой ерундой», – чуть не добавил, но поостерёгся: уж очень у мисс Элен вид был воинственный.

– Вы слишком консервативны и чопорны, – дерзко заявила она. – Будь все такие, как вы, про общественный прогресс можно было бы забыть. Вы не хотите, чтобы женщина раскрепостилась… Может быть, вы и против свободной любви?

Вопрос был задан таким обвинительным тоном, что Сергей с трудом удержался от смеха. В гусарскую бытность он свободной любви хлебнул с избытком и цену ей знал очень хорошо. (Во многом именно поэтому так ценил брачные узы.) Но не читать же раскрепощённой англичанке лекцию о преимуществах семейных отношений! Эта тема окончательно похоронила бы сегодняшний сеанс.

К счастью, в зимнем саду неожиданно появился Фитч. Время от времени он заходил посмотреть, как идёт работа, – контролировал ситуацию, надо полагать.

– Как дела, мистер Белозёров? – спросил он, широко улыбаясь и пожимая руку Сергею. – Всё в порядке, я надеюсь?

– Всё замечательно, – отозвался Белозёров не без иронии. – Мне вот тут мисс Элен разъясняет преимущества свободных отношений между мужчиной и женщиной…

– Вы не джентльмен, мистер Белозёров, – холодно сказала девушка, прищурившись. – Вы доносчик!

Фитч расхохотался.

– Дорогая мисс Элен, джентльменов много, а художник Белозёров один, – назидательно произнёс он. С этими словами он сорвал орхидею, понюхал, вставил в петлицу тёмно-серого пиджака и, повернувшись к Сергею, добавил: – Моя вина, каюсь. Надо было предупредить, что мисс Мориер – завзятая феминистка. На чём вы остановились? На свободной любви? Ну, так имейте в виду: следующая тема – принятие общеевропейского закона о разрешении абортов.

Девушка поднялась из кресла – порозовевшая от негодования, словно Фитч наступил ей на любимую мозоль.

– Ваши шуточки, Эдвард, я считаю неуместными… – начала она ледяным тоном, однако Фитч прервал её, выставив перед собой ладони.

– Всё-всё-всё, больше не буду! Однако и вы больше не будете, ладно? Мистер Белозёров нанят, чтобы нарисовать ваш портрет. Но если ему ещё придётся выслушивать лекции о раскрепощении женщин в современном обществе, боюсь, он сочтёт это нарушением контракта и потребует дополнительной оплаты… Кстати, вы позволите?