Фиона Маунтин - Бледна как смерть

Наташа перешла на другую страницу. Здесь вскользь упоминалась тетя Джулия. « Идеальная компаньонка. Она сидит около камина и закрывает на все глаза! »

Наташа перелистала несколько страниц. Дж. М. описывала свои переживания по поводу других кавалеров. К счастью, она даже подвела некие итоги.

«Первый, Джон Вуд. Около тридцати, называл меня «дорогая», пока мама не стала вставлять палки в колеса. Он отступил и через шестнадцать месяцев женился. Второй, Гарольд Арчер, за тридцать, кроткий и преданный. Шесть раз танцевал со мной, и это все. Третий, Арчибальд Лесли Иннес, лейтенант Кембридширского полка, около двадцати четырех, казалось, любит меня очень сильно. Отбыл на Цейлон. Ни гроша за душой. Четвертый, Герберт Томас, высокий, рыжий, но очень умный, под сорок. Постоянно произносит нескромные речи, очень нервный и неуклюжий. Словом, все неблагоприятные симптомы. Папа не поощрял его ухаживаний. Этот женился через десять месяцев. Вот и все!»

Можно читать старый документ с чувством, что все, о чем говорит автор, устарело, умерло. Но иногда слова соскакивают со страниц, как будто они были написаны только вчера. Наташа практически чувствовала, что Дж. М. разговаривает непосредственно с ней, иногда слышала ее голос. Это был добрый знак.

« Нужно сказать , странные создания эти мужчины », – приходит к выводу Дж. М.

Это в очередной раз заставило Наташу подумать о том, как мало люди изменились за прошедшие века. Характеры остались теми же, прежними были эмоции, драмы разыгрывались снова и снова.

Огорчало это или обнадеживало?

Наташа вынула фотографию Бетани из-за обложки дневника и наклонила к свету настольной лампы.

В правом углу рамки, там, где художники обычно подписывают свои работы, она увидела две маленькие, едва различимые буквы инициалов. Т. К. Странно, ведь Адам сказал, что сам сделал этот снимок. Пусть хотя бы он окажется тем, за кого себя выдает!

Она собиралась положить фотографию обратно в дневник, когда заметила еще кое-что. Форзац обложки был неровным, сквозь него виднелись края квадрата, словно там что-то спрятали.

Она отогнула уголок. Он отошел на удивление легко, из чего стало понятно, что так поступали и раньше. Под обложкой находился клочок линованной бумаги, вырванный из скрепленного спиралью блокнота. Он был сантиметров десять в ширину, сложен вдвое и походил на листок, на котором Бетани записала ее адрес и который остался у Адама. Почерк был тот же – изящный, с наклоном и завитушками. Настоящий фрагмент средневековой рукописи, написанный синей шариковой ручкой. Легкая рука, не оставившая никаких отступов на полях.

Наташа вздрогнула, когда один из первых клиентов сказал ей: «Вы возвращаете мертвых к жизни». С тех пор она много раз слышала эти слова и пришла к выводу, что самое ценное в ее работе – сделать так, чтобы прошлое и предки человека стали для него реальными, найти тех, кто был погребен и забыт. Когда она начала читать записку, вспомнились ее собственные слова: « Я не разыскиваю живущих ныне людей ».

В ее мозг ворвалась Бетани в образе Офелии, потерявшей рассудок после того, как возлюбленный отверг ее, входящей в реку, чтобы утопиться.

В рождественское утро Наташу разбудило яркое солнце, но оно было обманчивым и тепла едва хватало на то, чтобы растопить снег. Когда она вывела Бориса на прогулку на Бродвей-роуд, оно быстро исчезло с пронзительно-голубого неба. Звуки капели, вода, со звоном падающая с черных веток и образующая ручейки в переулках, глухие удары снега, соскальзывающего с крыш и обваливающегося на землю.

Две маленькие девочки, живущие на другом краю деревни, шли вприпрыжку по дорожке в расшитых блестками высоких сапожках. На голове у них красовались блестящие короны, а за плечами были бумажные ангельские крылья. Их папа шел сзади, он пожелал Наташе веселого Рождества.

По пути домой Наташа зашла в церковь – низкое маленькое здание с квадратной башней, способное противостоять вездесущим ветрам. Она разрешила Борису войти вместе с ней. Вряд ли Господь был против того, чтобы созданные им твари заходили в Его дом.

Борис бесшумно прошел между рядов скамеек, потом встал: его мышцы напряглись, он поднял морду вверх и принюхался.

Наташа заметила мистера Николсона, смотрителя, занятого в ризнице приготовлениями к рождественской службе.