Фиона Маунтин - Бледна как смерть

Он посмотрел на руку, по-прежнему лежавшую на тетради оливкового цвета.

– Я не связался с вами сразу, потому что думал, что Бетани вернется. Я думал, что мы проведем Рождество вместе.

– Вы расспросили ее друзей?

– Она никогда не называла их имен.

– Где она любила бывать?

Он махнул рукой, как будто расспросы до крайности его утомили.

– Галереи, парки, старинные здания.

– Я имею в виду места, куда она сейчас могла бы поехать: другие районы страны, за границу?

– Я не знаю таких мест.

– Вы не очень-то стараетесь помочь, – заметила Наташа. – Если я вообще могу что-то сделать, я должна получить ответы на эти вопросы.

– Она рассказывала, что любит путешествовать, поскольку это позволяет с разных позиций взглянуть на происходящее. Потому что в путешествии дни кажутся длиннее. Недавно она была во Франции, да и в Италии тоже. Я думал, что мы могли бы куда-нибудь поехать вместе, но Бетани наотрез отказывалась говорить о будущем. Я думал, что между нами на самом деле что-то было, – добавил он спокойно. – Все, что я хочу – это просто поговорить с ней.

Она посмотрела на его пальцы, которые беспрестанно вертели пачку сигарет.

– Я понимаю.

– Так вы мне поможете? – В его тоне была нотка неприязни, как у человека, которому неловко просить о помощи.

Наташа посмотрела на Бориса, с настороженным видом сидящего у ее ног. Она была в замешательстве. Ее внутренний голос подсказывал: зная о Бетани так мало, не стоит браться за поиски. Проблема заключалась именно в этом. Но, к своему удивлению, она почувствовала также жалость по отношению к Адаму. К тому же глупо отрицать, что эта история ее заинтересовала.

Она взвесила все «за» и «против». На столе ее ожидает гора работы, впереди – длинные зимние вечера. Она была рада, что работы уже более чем достаточно, чтобы заполнить их. Приближение нового тысячелетия, казалось, спровоцировало у простого обывателя приступ ностальгии, призывающей ковать цепи, связывающие его с прошлым; все знакомые специалисты по генеалогии были завалены заказами. Однако этот проект вносил свежую струю, был необычным, возможно невыполнимым. До сих пор трудности ее никогда не останавливали.

Поиски родственников Бетани наверняка займут массу времени. Цена успеха в генеалогии – не что иное, как рутинные, кропотливые и дотошные исследования. Редко у кого хватает усидчивости, чтобы выполнить подобную работу. Но у Наташи такая возможность была. Спасибо маленькому наследству, оставленному ей матерью Анны, которое, благодаря правильному вложению средств, за пятнадцать лет возросло почти вчетверо. Из этих денег Наташа смогла купить Садовый тупик, сразу выплатив запрашиваемую прежними владельцами сумму. Оно обеспечило определенную свободу действий: ей не придется постоянно заботиться о получении заказов, позволяющих заработать на кусок хлеба с маслом. Покупка собственного дома позволила ей легче принять наследство, которое она хотела до последнего фунта отдать Эбби, поскольку считала, что той оно принадлежит по праву рождения. Но Анна, всегда безупречно честная, настояла, чтобы Наташе отошла половина, и Стивен поддержал ее, сказав, что глупо «себе вредить, чтоб другому досадить».

– Вот что я вам скажу, – обратилась она к Адаму. – Если вы разрешите мне взять дневник на праздники, я просмотрю записи, проведу кое-какие исследования. Не могу ничего обещать, но посмотрим, может, удастся что-нибудь сделать.

– Спасибо. – Адам спросил, сколько это может стоить.

– Мы поговорим об этом позже. – Позже, когда станет понятно, насколько реально сделать то, о чем он ее просит.

Наташа открыла ковровую сумку, осторожно положила дневник в один из внутренних отделов.

– Она говорила мне, что этот дневник ей отдала бабушка.

– Да, бабушка – единственный член семьи, о котором Бетани когда-либо вспоминала. Однажды она рассказала, что, когда была маленькой, лет восьми, бабушка поведала ей историю о Лиззи Сиддал, тело которой эксгумировали для того, чтобы Россетти мог извлечь на свет божий стихи, которые похоронил вместе с ней.

Эту историю Наташа знала. Россетти положил в гроб своей возлюбленной рукопись нового сборника стихов, которая существовала лишь в одном экземпляре, со словами, что в них нет необходимости, раз она умерла. Спустя годы он изменил свое мнение и захотел извлечь ее из могилы.

Поговаривали, что люди, вскрывшие могилу, после рассказывали, будто хрупкая красота Лиззи не исчезла и молодая женщина выглядела так, словно умерла не несколько лет, а всего несколько часов назад. Наташа всегда находила эту историю слишком мрачной.