Кристофер Сэнсом - Седьмая чаша

– Нет! – набросилась на мужа Минни. – Господь не стал бы столь жестоко испытывать несчастного, который так верит в него!

– Кто ты такая, чтобы решать за Господа? – фыркнул мужчина. – Если это не Бог, то сатана, и, значит, наш сын действительно одержим нечистым, как многие утверждают.

Они оба находились на грани срыва, и я видел это.

– Он очень болен, – мягко проговорил я.

– А вам откуда знать? – огрызнулся Дэниел Кайт. – Вы не истинный верующий!

Он посмотрел на жену, на меня, повернулся и вышел.

– Не сердитесь на него, сэр, – сказала Минни. – Он повсюду ищет ответы и не может их найти. Он очень любит нашего мальчика.

– Я понимаю, хозяюшка, и обещаю сделать все, что в моих силах. Теперь за Адамом будет надлежащий присмотр, а я прослежу, чтобы для бедняжки делалось все, что необходимо. Очень скоро я снова свяжусь с вами, а вы, если уход за вашим сыном не станет лучше, немедленно сообщите об этом мне.

– Непременно. Мы навещаем его каждый день.

Женщина сделала книксен и вышла следом за мужем. Я повернулся и увидел, что Сисси смотрит на меня с любопытством своими коровьими глазами. Встретившись со мной взглядом, она тут же опустила голову к своему шитью. Вскоре послышались шаги, и в комнату вошла смотрительница. Выражение ее лица было озабоченным.

– Я услышала громкие голоса, – сказала она. – С Сисси все нормально?

– Да. – Я виновато улыбнулся. – Это кричал один из моих клиентов.

Она подошла и посмотрела на работу Сисси.

– Отлично сделано! Халат будет как новенький.

Старая женщина поблагодарила ее улыбкой. Молодая вновь повернулась ко мне:

– Вы навещали Адама Кайта, сэр?

– Да.

– Как жаль его родителей!

Она поколебалась, бросила быстрый взгляд в сторону открытой двери и, понизив голос, сказала:

– Многие здесь боятся Адама. Боятся, что он одержим дьяволом. А смотритель Шоумс надеется на то, что, не получая лечения, он совсем захиреет и умрет. – Она наморщила лоб. – Шоумс – нехороший человек.

– Я только что преподал смотрителю Шоумсу примерный урок. У него будут крупные неприятности в суде, если он не обеспечит Адаму должного ухода. А вам спасибо за информацию. – Я улыбнулся женщине. – Как вас зовут?

– Эллен Феттиплейс, сэр.

Она поколебалась и спросила:

– Что за хворь у юного Адама? Я никогда не слышала о подобных случаях.

– Я тоже. Но у меня есть знакомый доктор, и он приедет, чтобы осмотреть мальчика. Он хороший человек.

– А вот от доктора Фрита нет никакого толку.

– Приятно видеть, что хоть одному смотрителю есть дело до своих подопечных.

Женщина вспыхнула:

– Вы очень добры, сэр.

– Как случилось, что вы стали здесь работать, Эллен?

Она подняла на меня взгляд и грустно улыбнулась:

– Я сама была пациенткой Бедлама.

– О-о! – изумленно протянул я.

Эта женщина производила впечатление самого вменяемого человека из всех, кого я встретил здесь сегодня.

– Мне предложили должность помощника смотрителя, когда мне… стало лучше.

– Вы не захотели уходить отсюда?

И снова грустная улыбка.

– Я никогда не смогу уйти отсюда, сэр. Я не покидала стен Бедлама вот уже десять лет. Здесь я и умру.

Следующие два дня я был занят в суде, но вторая половина четверга выдалась свободной, и я организовал встречу Роджера с Гаем. Это был Великий четверг Страстной недели, завершающейся Пасхой, и, возвращаясь из суда в Вестминстере в Линкольнс-Инн, я видел, что церкви вновь заполнены прихожанами. Завтра покровы, которые скрывали алтари во время Великого поста, уберут, и те из прихожан, которые остались верны старым традициям, поползут на коленях к кресту. После мессы с алтарей снимут праздничное убранство в память о том, что Христос бы предан после Тайной вечери, а в Уайтхолле король совершит омовение ног двенадцати беднякам.

Я с грустью думал о том, как мало все это значит для меня теперь. Близились четыре выходных праздничных дня, но для меня они будут наполнены скукой и праздностью. Утешало только одно: после окончания поста Джоан обещала приготовить запеченное седло барашка.

На дворе по-прежнему стоял холод, а небо оставалось пепельно-серым, хотя снега больше не было. Перед тем как отправляться за Роджером, я заглянул в свою контору и с удовольствием увидел, что в камине весело полыхает огонь. Барак и мой младший клерк Скелли трудились за письменными столами. Я снял отороченную мехом накидку и стал греть руки у огня. Поглядев на Барака, я заметил, что он чисто выбрит, но на его дублете не хватало пуговицы, а на груди виднелось подозрительное пятно – похоже, от пива.