Услышав о Софии Аркадьевне, Путилин закашлялся чаем.
– Она здесь не при чем, – хмыкнул начальник, – думаю, что Призрак посетил Завалишина ради получения инструкций, а потом коллежского асессора охватил страх перед разоблачением, – полиция выломала замок из парадной двери апартаментов.
– Наши ребята постарались, – Путилин по- хозяйски прошел в гостиную, – смотри, где он висел…
Сабуров смотрел в другом направлении. Его беспокоил бесстрастный лик Будды, возвышающегося на китайском лакированном шкафу. Сделав шаг назад,Максим Михайлович взглянул в глазок.
– Идол стоял в другом углу, – понял Сабуров, – шкаф передвинули, – вернувшись в переднюю, он проверил свои подозрения. Просунув руку в щель между шкафом и стеной, Максим Михайлович подергал ручку двери, ведущей на черную лестницу.
В свой визит к Завалишину Сабуров не обратил внимания на расположение дверей.
– Надопроверить, открывали ли замок, – напомнил он себе, – шкаф могли переставить не просто так, а с целью что- то спрятать. Хотя его мог передвинуть и Завалишин, но только зачем?
Опустив глаза, Сабуров замер. Легко наклонившись, подобрав что- то с пола, он откликнулся:
– Иду, Иван Дмитриевич.
Завернув находку в носовой платок, Сабуров спокойно проследовал в гостиную.
Разбитую люстру вынесли из комнаты, но осколки хрусталя, рассыпавшиеся по персидскому ковру покойного Завалишина, ещенеприятно хрустели под ногами. Бесцеремонные сапоги полицейских затоптали лазурь и кармин райских птиц. Диковинные цветы потускнели. Под свисающим с потолка бархатным шнуром валялся перевернутый стул, на котором сидел Сабуров, навещая Адриана Николаевича.
– Шнур он отрезал от гардины, – Максим Михайлович очнулся от голоса начальника, – а нож нашелся на его столе.
Сабуров нарочито аккуратно обошел поваленный стул. К аромату восточных курений в комнате примешался запашок нечистот. Следователь видел много удавленников. Ему не хотелось думать о трупе Завалишина.
– Но придется, – Сабуров скрыл вздох, – не только думать, но и смотреть на тело.
Его беспокоил передвинутый шкаф и находка, обнаруженная в передней. Максим Михайлович решил пока ничего не говорить Путилину. Нож оказался туземным, с кривым смертельным лезвием и разукрашенной каким- то знаками костяной рукоятью.
Максим Михайлович натянулпотрепанные замшеввые перчатки.
– Он полагает печать на руку каждого человека, чтобы все люди знали дело Его, – пробормотал следователь, – хотя вы не верите в мою теорию.
Книга Иова была единственной частью Библии, которую Сабуров знал почти наизусть. Лежа в неизлечимом параличе, почти потеряв зрение, его покойный отец капризно настаивал на ежедневном чтении отрывков о страданиях благочестивого старца.
Сабурову иногда хотелось заметить, что Иов не играл на скачках и не тратил деньги на любовниц. Не веря в заповеди, он все равно не хотел обижать отца.
– Потому что я его любил, – внутри что- то болезненно кольнуло, – и Завалишин любил свою мать, я помню, как он о ней говорил, – Путилин пожал плечами.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Простите, фрейлейн Якоби, молодой человек задумался. Это характерно для ученого.