Дженнифер Доннелли - Северный свет

В ноябре она зашла к нам домой поговорить с родителями о том, как мне получить аттестат. Мама велела всем, даже папе, умыться к приходу учительницы, попросила Эбби спечь имбирное печенье, а меня послала причесать сестер. Сама она уже не могла спуститься на первый этаж, и мисс Уилкокс пришлось подняться к ней в спальню. Что мисс Уилкокс сказала ей, я не знаю, но после ее ухода мама позвала меня и велела непременно получить аттестат, пусть даже папа и хочет, чтобы я бросила школу.

Почти весь учебный год мы с Уивером готовились к выпускным экзаменам. Сдавать мы решили самые сложные, те, которые принимает университетская комиссия: сочинение, литературу, историю, естественные науки и математику. Особенно я боялась математики. Мисс Уилкокс помогала нам с алгеброй изо всех сил, но сама ее не любила. Зато Уивер щелкал задания как орешки. Иногда мисс Уилкокс отдавала ему пособие для учителя, он разбирался с задачей, а потом объяснял и ей, и мне.

Колумбийский университет – учреждение серьезное, даже грозное; чтобы поступить в него, Уиверу требовалось получить на всех экзаменах отметку не ниже А с минусом. Он усердно готовился, и я тоже, но в тот день в классе, корпя над Мильтоном, я вдруг подумала: зачем все это? Уивер получил ответ из университета еще в январе, а я – уже шла вторая неделя апреля – так и не дождалась письма.

Джим Лумис подался вперед и помахал пауком прямо у меня перед носом. Я подпрыгнула и отмахнулась, чем только порадовала озорника.

– Схлопочешь, – шепотом предупредила я и попыталась снова сосредоточиться на «Потерянном рае», но получалось плохо.

Летаргический – такое было у меня в тот день слово, и оно отлично подходило к скучной затянутой поэме: того гляди провалишься в летаргический сон. Мильтон хотел показать нам ад, говорила мисс Уилкокс. И ему это удалось. Только ад – это не «адамантовые цепи» [2] Здесь и далее перевод А. Штейнберга. , про которые он писал, и не «лютый жар струй текучей серы» и не «кромешный мрак, юдоль печали». Ад – застрять на триста двадцать пятой строке первой песни, сознавая, что впереди этих песен еще одиннадцать. «Муки без конца» – они и есть. Конечно, этот класс я не променяла бы ни на какое другое место, и читать я любила больше всего на свете… но Джон Мильтон – и вправду юдоль печали. Что мисс Уилкокс в нем нашла? Его Сатана ни чуточки не страшный. Не Князь Тьмы, а князь занудства – только и знает, что произносить бесконечные напыщенные речи.

Фьезольские высоты, Вальдарно, Валомброза… Где, чтоб им пусто было, все эти поэтические места? – мысленно вопрошала я. Почему бы Сатане как-нибудь не наведаться в Северные Леса? В Олд-Фордж, а то и в Игл-Бэй? Почему он не изволит выражаться, как реальные люди со всеми «ах чтоб тебя» или «к чертовой бабушке»? Почему в книгах не упоминаются городки и поселки округа Херкимер? Почему всем важны только чужие города и чужие жизни?

Луи Сеймур по прозвищу «Француз Луи» с реки Уэст-Канада-крик, знающий, как выжить в одиночку в опасных и диких местах; мистер Альфред Гуинн Вандербильдт, который живет в городе Нью-Йорке, а летом на озере Рэкетт, и который богаче Сатаны и путешествует в собственном вагоне; Эмми Хаббард с Ункас-роуд, которая спьяну рисует прекраснейшие картины, а когда протрезвеет, сжигает их в печке, – все они во сто раз интереснее мне, чем мильтоновский Сатана, или вздыхающие о своих возлюбленных героини Джейн Остен, или этот пугливый дурачок у Аллана По, не нашедший лучшего места, чем собственный погреб, чтобы спрятать труп.

– А почему мы читаем Шекспира, и Мильтона, и Донна? Пусть на этот раз ответит кто-нибудь другой, не мисс Гоки. Мистер Бушар? – спросила мисс Уилкокс.

Майк Бушар покраснел.

– Не знаю, мэм.

– Не осторожничайте, мистер Бушар. Рискните наугад.

– Потому что велено, мэм?

– Нет, мистер Бушар, потому что это классика. А нам нужно основательно знать классику, чтобы понимать произведения, которые появились позже, и чтобы преуспеть в собственных пробах пера. Изучение литературы подобно строительству дома, мистер Бушар: вы не начнете строить с третьего этажа, сначала вы заложите фундамент.

Мисс Уилкокс приехала из Нью-Йорка. У нас тут трехэтажных домов не строят – разве только богачи вроде Беккеров или владельцы трех лесопилок, как мой дядя Вернон…

– Возможен ли Мильтон без Гомера, мистер Джеймс Лумис? И откуда взялась бы Мэри Шелли, если б не было Мильтона, мистер Уильям Лумис? Да-да, если бы не было Мильтона, не появилось бы и чудовище Франкенштейна…