Сергей Гордиенко - Майор Русо Бланко. Русские хроники парагвайской войны

Беляев верхом, с четырьмя чимакоко, за пять дней сумел добраться до железной дороги Касадо. Командир сапёрного батальона капитан Ингрос вручил ему два ящика хинины. Один ящик генерал оставил себе, другой с индейцами отправил обратно в Лопес. По железной дороге добрался до Пуэрто Касадо, где его встретил старый друг и самый богатый человек в Парагвае, владелец порта и железной дороги Карлос Касадо. Его личный врач лечил Беляева восемь дней, после чего генерал с отрядом солдат вновь собрался в форт Лопес, но получил назначение главным инспектором артиллерии и приказ немедленно отправиться в Исла Пой, где формировался 1-й корпус под командованием подполковника Эстигаррибиа.

8-го марта 1924-го Иван Тимофеевич Беляев прибыл в столицу Парагвая Асунсьон и, в отличие от других русских иммигрантов, сразу почувствовал себя на родной земле. Своей патриархальностью Парагвай напомнил ему провинциальную Россию начала века: то же радушие к иностранцам, простота жизненного уклада и отсутствие изящности европейского быта. Но в то же время жизнь своеобразная, колоритная и полная своих прелестей.

Асунсьон с населением менее ста тысяч напомнил ему Владикавказ, а провинциальные Энкарнасьон и Консепсьон – захудалые уездные города. Столица утопала в садах, на лицах горожан сияли улыбки, а базары пестрели лоскутным одеялом экзотических манго, помело, мамона, маниоки и пататы. На весь город было всего пять автомобилей: президента, министра обороны и три такси. В районе железнодорожного вокзала только одна улица, ближайшая к речному порту, была вымощена булыжником. Остальные – грунтовые. И всего лишь три крупных здания – дворец президента, мэрия и суд. Почти все дома были одноэтажные, сколоченные из досок и тонких брёвен. Крыши покрыты камышом, а в окнах вместо стёкол противомоскитные сетки. Ближе к центру виднелись двухэтажные кирпичные строения с крышами из черепицы и застеклёнными окнами.

Полуголые детишки сидели на обочинах рядом с тощими бездомными собаками и глазели на прохожих. Полицейские ходили босиком, повесив ботинки через плечо, а женщины прямо перед домом натягивали чулки, чтобы появиться в городе ‘в приличном виде’ – длинных юбках, белых блузках, с яркими разноцветными зонтиками и обязательно в чулках. Большинство мужчин были одеты в домашнее, неглаженное и довольно грязное. Но некоторые, высоко подняв голову, шиковали в ботинках, костюмах и галстуках.

– Государственные чиновники и служащие банков, – решил Беляев.

Генерал вышел на широкую улицу. По ней со скрипом медленно полз старый деревянный трамвай, набитый пассажирами. Здесь начинался исторический центр Асунсьона со старинными домами в колониальном стиле. В глаза бросились вывески банков, витрины магазинов и контор. Но фасады были неухоженные, давно некрашеные, двери определённо не ремонтировались в течение многих лет, а мраморные ступеньки покрыты пылью.

С 11 утра до 4 все магазины и учреждения закрывались из-за жары. Горожане отправлялись на сиесту, а попросту говоря спали. Но к вечеру город вновь оживал. Незатейливые кафе наполнялилсь посетителями, на улицу выносились скамейки и стулья, слышался смех и звуки гитары.

Воровство присутствовало повсеместно, но отличалось весьма самобытным колоритом, подчиняясь странному кодексу этики. Забравшись в дом, воры уносили ненужную мелочь и старые вещи, оставляя нетронутым всё ценное и необходимое. А обнаружив бумажник, брали только малую часть денег. Если крали корову, то исключительно ради мяса, а шкуру возвращали, тайком вешая на забор. Если крали лошадь, то только для того, чтобы куда-то доехать. Потом отпускали и она сама возвращалась домой.

Вся эта неухоженность и неопрятность трогали сердце генерала Беляева, с детства влюблённого в Парагвай, и заставляли думать, что теперь в его силах сделать эту страну лучше. Его сразу же приняли в военное училище преподавателем фортификации и французского языка. На первой лекции по фортификации присутствовал министр обороны Риарт и высшие офицеры Генерального штаба. Через два месяца его знания и превосходное владение испанским языком были оценены лично президентом страны – Беляеву присвоили звание полковника парагвайской армии и назначили начальником картографического отдела Генерального штаба. Вдохновлённый успехом, он подал в министерство два проекта: исследование Чако и ‘Русский очаг’. К нему, наконец, приехала жена. Ожидая прибытия поезда, Беляев поразился сходству вокзала Асунсьона с вокзалом в Царском Селе, где в 1915-м он лечился после ранения.