Марта Таро - Аромат золотой розы

– Розита, давай-ка вместе решим, что нам дальше делать.

Розита – «Розочка». Детское, почти забытое прозвище насторожило Генриетту. Видать, дела совсем плохи, если тётка вспомнила о старых временах… Стараясь выглядеть невозмутимой, девушка отозвалась:

– Конечно, тётя! Как скажете…

– Ты понимаешь, что когда союзники вновь возьмут Париж, здесь может случиться всё что угодно?

Луиза не решилась называть вещи своими именами. Пусть её девочка и провела большую часть своей короткой жизни в трущобах Лондона, но последние годы были совсем иными. Теперь у Луизы появилась надежда, что богатая и счастливая юность её любимицы сделает доброе дело, стерев из памяти Генриетты ужасные воспоминания.

Ох, как не хотелось тётке вновь добавлять чёрных красок в её жизнь! Но, быть может, всё как-нибудь обойдётся?.. Луиза с тревогой ожидала ответа племянницы.

Генриетта уже догадалась о смятении тёткиных чувств и постаралась успокоить Луизу:

– Я всё понимаю, но мы можем закрыться в этом доме. Он – в самом центре Парижа, надеюсь, что сюда бои не докатятся.

– А вдруг докатятся?..

Бледное лицо Луизы совсем посерело, а на её лбу проступили бисеринки пота. Бедняжка переживала! Генриетта прекрасно понимала, что тётка боится не за себя, это Луиза доказала всей своей жизнью. Но как её успокоить? Как объяснить тётке, что её Розита больше не крошечное дитя, вывезенное юной сестрой казнённого герцога из бунтующей Франции, а уже взрослая девушка? Генриетта протянула тётке руку, но сказать ничего не успела: в дверь гостиной постучал дворецкий и доложил:

– Мадемуазель де Гримон, вас спрашивает дама. Госпожа Орлова.

Услыхав русское имя, потрясённая Луиза, больше месяца не покидавшая стен дома, с ужасом уставилась на племянницу. Поняв её испуг, Генриетта шепнула:

– У наших всё должно быть хорошо, они в Вене – вне опасности.

Луиза молча кивнула. Генриетта говорила о семье Черкасских. Два года назад княгиня Екатерина нашла Генриетту на улице Лондона и забрала в свой дом, а потом спасла от гибели и умиравшую от голода Луизу. С тех пор обе женщины считали всех Черкасских роднёй и сейчас беспокоились об их благополучии.

Дворецкий распахнул дверь, и в комнате появилась гостья – невысокая изящная дама лет сорока. Она казалась невероятно хрупкой. Лицо её – тонкое, с мелкими правильными чертами – в силу возраста стало уже не столь красивым, сколько миловидным. Всё в этой русской было изысканно и просто: расчесанные на прямой пробор светлые волосы уложены на макушке в аккуратный узел, из украшений лишь жемчужные сережки. Скромное на вид платье из лилового шёлка сидело на ней, как влитое. Луиза подумала, что она уже где-то видела эту изящную даму, но где именно – не смогла вспомнить.

Так как хозяйки молчали, гостья заговорила первой. Голос у неё оказался мелодичным, с серебристыми переливчатыми верхами и на удивление молодым:

– Позвольте представиться, – сказала дама по-французски. – Я – фрейлина её величества императрицы-матери Агата Андреевна Орлова. Простите меня за внезапный визит. Понятно, что сейчас без приглашения никто в Париже друг к другу не ездит, но я покинула Вену до того, как стало известно о высадке Наполеона, а потом решила не возвращаться, пока не выполню поручение государыни. Императрицу очень впечатлили платья, сшитые в вашей мастерской для великой княгини Екатерины Павловны. Государыня тоже решила заказать с десяток подобных туалетов и поручила мне разыскать вас, а княгиня Черкасская любезно дала мне ваш адрес в Париже и даже написала рекомендательное письмо.

Дама протянула Луизе конверт, надписанный чётким почерком её подруги, и замолчала. Послав племяннице выразительный взгляд, мадемуазель де Гримон представила Генриетту гостье. Девушка захлопотала вокруг Орловой, предлагая той чай и пирожные, а Луиза отошла к окну и вскрыла конверт. Княгиня Черкасская писала:

«Дорогие мои!

Надеюсь, что ваши дела с наследством развиваются успешно и Луиза уже не столь занята, как в начале. Дело в том, что императрица-мать Мария Фёдоровна пожелала заказать с десяток ваших платьев. Это та самая честь, от которой невозможно отказаться! Понятно, что все ваши мастерицы остались в Лондоне, и шить некому, но надеюсь, вы сможете хотя бы нарисовать для императрицы эскизы. Агата Андреевна Орлова – доверенная фрейлина государыни, она сама расскажет вам о пожеланиях Марии Фёдоровны и передаст её мерки».