Никита Филатов - Роман с Блоком

А у Блока тем временем выходит патриотический сборник «Стихи о России», он заканчивает свой «Соловьиный сад» и продолжает трудиться над новой поэмой «Возмездие». Тем более, что возраст у Александра Александровича непризывной, а любая война, даже самая мировая, рано или поздно заканчивается.

«На мои книги большой спрос, – писал он матери в мае шестнадцатого, – присланные из Москвы партии распродаются складом в несколько часов, так что у меня до сих пор нет авторских экземпляров… Мои книжные дела блестящи. «Театра» в две недели распродано около 2000, и мы приступаем уже к новому изданию…».

Однако еще до начала дождливого, жаркого лета тысяча девятьсот шестнадцатого года российская армия понесла такие огромные, поистине невосполнимые потери в солдатах и в кадровом офицерском составе, что был объявлен призыв под ружье резервистов восьмидесятого года рождения.

Служить или не служить?

Александр Блок почти не боялся ранения или смерти – хотя бы потому, что немного знал о них по-настоящему. Значительно больше тогда напугали его, потомственного городского обитателя, нечеловеческие бытовые условия предстоящей казарменной жизни, жуткие запахи, грязь и теснота бараков, опасность заразиться, лежа вповалку или питаясь из общего котла…

Форма тоже ему полагалась почти офицерская – кортик, узкие серебряные погоны на гимнастерке и бриджи, заправленные в высокие сапоги…

«Король поэтов» Игорь Северянин в подобной ситуации – как, впрочем, и подавляющее большинство диванных патриотов – «организовал» себе освобождение от армии «по нервному здоровью». Блок посчитал это ниже своего достоинства. К тому же, в его семейных отношениях опять наступил период взаимных упреков, размолвок и обоюдного непонимания. Кратковременные романы на стороне теперь приносили одни только хлопоты, и все чаще заканчивались скандалами. Появились долги и возникли проблемы со сном – так что мировая война оказалась достаточно уважительным поводом для того, чтобы убежать куда-нибудь подальше от жены, от любовницы, от восторженных и навязчивых почитателей, от постоянной погони за гонорарами…

Как бы то ни было, влиятельные родственники и друзья, а также поклонники его таланта все-таки постарались устроить судьбу выдающегося поэта – его зачислили табельщиком в 13-ю инженерно-строительную дружину Союза земств и городов. Такая должность фактически обеспечивала Блоку офицерское положение, пятьдесят рублей жалованья и бесплатный проезд во втором классе. Форма тоже ему полагалась почти офицерская – кортик, узкие серебряные погоны на гимнастерке и бриджи, заправленные в высокие сапоги. Именно за такой великолепный и необычайно воинственный наряд чиновников Союза земств и городов в народе называли земгусарами…

В июле, после короткого отпуска, Александр Блок отправился из Петрограда к месту службы, на русско-германский фронт, имея при себе огромный чемодан и американский револьвер без патронов, который на прощание подарила ему матушка.

Инженерно-строительная дружина, в которую попал поэт, дислоцировалась в прифронтовой полосе, в районе Пинских болот. Дружина занималась оборудованием большой и сложной системы запасных оборонительных позиций. Работы было много. Мобилизованные рабочие вырубали деревья, расчищая сектора обстрела, рыли в несколько линий ходы сообщения и окопы, поправляли старые блиндажи, оборудовали пулеметные гнезда, натягивали колючую проволоку, вколачивая специальные колья. В основном состояли в дружине оборванные, плохо экипированные и накормленные представители национальных окраин Российской империи – туркмены, узбеки, башкиры, среди которых попадались даже недавние каторжники, прежде срока отпущенные с Сахалина.

Поначалу вновь прибывший табельщик вел какой-то несложный учет, затем Блока отметили за аккуратность и педантичность и назначили исполнять обязанности заведующего партией.

Под началом у него оказалось почти две тысячи строителей, так что Александр Блок почти постоянно был вынужден находиться в лесу, где велись основные работы. До темноты он успевал объехать верхом все строительные объекты, а по вечерам составлял бесконечные справки и табели установленной формы. От передовых позиций его отделяло теперь не более десяти верст, так что перекаты артиллерийских дуэлей достаточно скоро уже воспринимались недавним столичным поэтом как нечто обыденное и привычное.