Валерий Пикулев - Клад Наполеона (1812 - неизвестные страницы)

Ну а теперь… эти нынешние приготовления к съёмкам лихого исторического телебоевичка, – ах, как это кстати! – для которых актёрская группа, видимо, «поселится» в аббатстве не на один день, – не настал ли теперь этот момент?!

И вот, в ту памятную ночь…

В ту ночь небо заволокли низкие тучи. Они ползли со стороны Монпелье, стыдливо прикрывая своими лохмотьями нагую красу звёздного неба и лишь изредка позволяя луне мельком осветить грешную землю.

Машину удалось укрыть в лесочке близ деревушки, невдалеке от аббатства, и теперь можно без канители пробраться до калитки вдоль стены монастырского сада. Вот сейчас надо свернуть за угол, обогнув контрфорс тыльной стены аббатства и… – Но… но, что это?

У запертой на задвижку чугунной калитки копошилась некая бесформенная масса! Показавшаяся в просвете туч луна тут же придала этой массе очертания человека, не совсем обычно, правда (для двадцать первого-то века), одетого: в плаще, в шляпе с пером… да ещё и со шпагой!

Беззвучный взрыв хохота был вовремя подавлен; и тут в сознании вновь прошелестели книжные страницы: Санкт-Петербург, Каменный Остров… – Там, помнится, при схожих обстоятельствах дело чуть было не провалилось из-за одного актёришки, возвращавшегося ночью в гостиницу навеселе и в полном, – нашёл же когда входить в образ! – обмундировании лейб-гвардейца Семёновского полка! – Этот, видать, тоже…

И вдруг холодок продрал вдоль спины: «Он же, болван, всё испортит! Сигнализация-то не отключена!» – и решение созрело моментально!

– Помогите! – негромкий крик разодрал темноту; и тут же тень метнулась от калитки к ближнему лесочку! Этого было вполне достаточно: другая тень промелькнула вдоль стены в открытую калитку, согнувшись, прошмыгнула под тенью ограды через монастырский двор… – в подземелье аббатства!

Вот и люк. Так… ну всё! – Отключено! – «Уф-ф!» – И только сейчас пришло осознание всей «прелести» происшедшего: «ну, братцы-киношники, теперь вовек вам не отмазаться!»

Тут же возникло жгучее желание проследить за горе-актёришкой, а то и пугнуть его как следует! Для этого нужно выйти во двор. Парик, накладные усики… – и вот он, участник съёмки! – Ну а небольшой шрам… – он в потёмках незаметен. Вот только бы не пересолить. Да, – иногда бывает весьма полезно интересоваться посторонними, казалось бы, мелочами! Ну и вообще: «работа», конечно же, пройдёт успешнее, если кому-то в это время и в этом же месте приспичит снимать кино.

«А вот и проход. Ба! – Да он уже здесь, похоже, и факел запалил, – входит в образ по всем правилам!» – тут же стук каблуков по камням прохода стал нарочито более отчётлив, а зайчик фонарика так и заплясал по стенам! – «Ага! – притаился в нише и загасил свой дурацкий факел. Пройду мимо него, как ни в чём не бывало. Только бы сам не выдал себя какой-нибудь выходкой, дуралей. Ну вот, молодец, выдержал… теперь можно и делом заняться.»

Церковь аббатства. Нартекс, пролёт арки с декором… – Вот она, «Сила Мудрости!». Единственным, что могло здесь привлечь искушённый взгляд любителя чужих тайн, – никогда и ни при каких обстоятельствах музейные экспонаты не должны становиться (этика профессии!) объектом внимания! – единственно привлекательным был пол, набранный из небольших каменных плит квадратной формы, плотно пригнанных друг к другу. Да, придётся повозиться, ничего не поделаешь, – умели раньше строить!

Так. Ближняя к декору плита… Тщательный осмотр, зондирование швов лезвием ножа… – несомненно, под нею пустота! Плиту необходимо сдвинуть. В ушах звенит напряжённая тишина музейного зала, – ни шорохов, ни шагов, – за дело! Скорее!

Сдвинуть плиту оказалось не так-то легко: пришлось обломить уголок ломиком, а потом действовать им, как рычагом. Далее всё просто, – свёрток из промасленного тряпья, жестяная банка… – Ну, вот и всё!

Длинноволосый парик, другой, третий… контактные линзы… – целый арсенал париков и контактных линз различных расцветок и оттенков! – нет, это ещё сгодится, а вот, накладной шрам, усики… – казалось бы, небольшие детальки, а сколь мужественнее становится лицо! – их в камин (это лишь во второсортных детективах орудия преступления выбрасывают в ближайший мусорный бак)! А на журнальном столике – почти не пострадавшая от ржавчины металлическая банка цилиндрической формы, из-под чая, с плотно пригнанной крышкой. На банке всё ещё различимы чьи-то витиеватые вензеля. Содержимое коробки: всего лишь один, скатанный в трубку лист плотной гербовой бумаги, исписанный выцветшими чернилами красивым разборчивым почерком, по старо-французски.