Юлия Ли - Поезд на Ленинград

– Вы кто такой? – возмущенно воскликнул незнакомец со шрамом на виске, и в лице его вспыхнул вызов.

– Уполномоченный четвертой группы московского уголовного розыска Саушкин, – наконец ответил тот.

– А документы есть? Или мы на слово должны верить? – огрызнулся разбуженный, плюнул на ладонь и пригладил непослушный вихор на затылке.

Уполномоченный МУРа стиснул зубы, вынул из нагрудного кармана серую корочку удостоверения. Разбуженный хотел взять, протянул было руку.

– Но, но! – отмахнулся агент, и картонка исчезла за пазухой черной куртки. – Не лапь. В вагоне – преступник. И все арестованы до выяснения.

– То есть как это все? – вырвалось у Феликса так громко, что уполномоченный выронил свое удостоверение, видимо, положив его мимо кармана. Глухо выругавшись, он, не опуская нагана, быстро нагнулся, поднял.

– А вот так, – убирая в нагрудный карман куртки картонку, буркнул он, но Белов успел увидеть внутренность документа, пока тот падал, и даже прочесть некоторые строки – перед ним стоял самый настоящий агент угрозыска.

– Позвольте… – пробурчал Феликс. – Но зачем же всех арестовывать? Разве вы не знаете в лицо того, кого ищете?

Агент угрозыска замялся, револьвер не опустил.

– Человек этот связан с давеча бежавшим австро-венгерским шпионом… – начал он.

– С тем, который служил в Прокуратуре? – опять недоуменно вскричал шахматист, подскочив на месте. – Да что вы!

– Похоже, вы осведомлены тут поболе других, товарищ, – скривился уполномоченный, подходя к нему ближе и протягивая руку. – Ваши документики предоставьте, пожалуйста.

Феликс остолбенел, захлопал глазами, глядя на направленное на него дуло и протянутую грубую мужскую ладонь с почерневшими ногтями. Эта простая просьба казалась ознаменованием чего-то, быть может, страшного, а может, и любопытного, но уж совершенно точно – чего-то для Феликса нового. Он добровольно собирался вступить в конфликт, но инстинктивно оттягивал этот момент молчанием. Было боязно.

– Поднимитесь, когда с вами разговаривают, – нетерпеливо повысил голос агент. Рядом стоял кондуктор. В своем черном двубортном пальто и ремнем с бляхой, на которой под перекрещенными топором и якорем имелась надпись «Проводник № 34 Октябрьской ж. д.», выглядел он по-военному угрожающе. Феликс перевел взгляд с его бляхи на серьезно нахмуренное лицо, невольно встал и нервно принялся поправлять воротник шинели и длинные концы шарфа, не зная, на чем остановить взгляд – на дуле направленного на него нагана или на насупленном лице железнодорожного служащего. Настоящий ли он кондуктор, которого привлекли к делу, или же агент, только законспирированный?

– Я… я… – замялся Феликс, нервно поглаживая воротник шинели.

– Документы! – рявкнул уполномоченный.

Белов тотчас протянул ему паспорт и еще какие-то бумаги, которых носил с собой целую кипу, особого значения им не придавая, – просили, вытаскивал все, протягивал, какая-то из бумажек да пригождалась. Движением головы уполномоченный сделал знак кондуктору заняться документами Белова.

– Сядьте! – прикрикнул на него он. Феликс послушно опустился, недоумевая, почему с ним говорят так грубо, веля то встать, то сесть. Потом ему отдали его документы, и он заерзал, не зная, подняться или остаться на месте.

– Так, откуда знаете прокурора?

Белов невольно опять вскочил, не закончив рассовывать документы по карманам.

– Я уже несколько недель слежу за судебным процессом из прессы. – И показал на ворох газет на своей скамье.

– Сядьте! Ваше имя? – Саушкин нетерпеливо повел наганом в воздухе. Белов хлопнул глазами и сел, уставившись на него снизу вверх.

– Та-ак вы же… вы же только что посмотрели мой п-паспорт?

– Я, может, хочу удостовериться, что он не фальшивый? Поднимитесь, когда с вами разговаривают.

Феликс вскочил, сердце стало неприятно колотиться. Его нарочно путают и пытаются запугать. Что следует делать в таких случаях? Быть непреклонным, как Дантон [4] Жорж Жак Данто́н – французский революционер. Казнён во время «революционного террора». , или вилять хвостом, как одомашненная лисица?

– А разве советские паспорта бывают фальшивые? – осмелившись, спросил Феликс, но сделал для этого невероятное усилие и тут же зажмурился, ожидая негодования. – Я вот впервые слышу…

– Имя! – грубо прервал его Саушкин.

– Феликс Белов из Петро… Ленинграда я, с Васильевского острова. Живу недалеко от собора Святого Михаила.