Игорь Шпотенко - Белая Стрела или СМЕРШ-2

Саша и Наташа спали долго. Мама застелила диван—кровать ватным одеялом и свежим, новым бельём. В уютной, выходящей окном во двор Сашиной комнате, было тихо, тело, надёжно. Наташа лежала на вытянутой в сторону руке мужа и всем телом прижималась к нему. Слышать его дыхание было для неё не поддельной женской радостью. В её теле зарождалась новая жизнь, их с Сашей совместного желания, их любви. Наташа открыла глаза и стала наблюдать за спящим Сашей. На его лице то и дело дёргались морщинки, веки глаз и как ей показалось скулы. Маленькое перо, вылезшее из пуховой подушки смешно запуталось в его волосах над правым ухом и торчало теперь, как перо у индейца с известных фильмов кинокомпании ГДР «ДЭФО». Наташа тихонько вытащила пёрышко, но стоило ей только поднести руку с его лицу, глаза мужа тут же открылись. «Что?» смешно и удивлённо спросил её Саша. «Вот, пёрышко смешное в твоих волосах» теперь уже не боясь она прошлась своей ладошкой по его седеющим кучерям. «А который час? Нам в тринадцать часов надо быть в управлении у Бориса» разволновался Саша. «Да лежи ещё, только половина девятого, ещё времени много, полежи хоть пол часика, любимый» она вновь прижалась к полуприсевшему на постели мужу. В двери тихо постучали. «Да» вдвоём ответили молодожёны. Двери приоткрылись и в комнату заглянула мама: «Я слышала, что Вы говорите, вот и не выдержала, соскучилась. Завтракать, когда будете? У меня всё уже давно готово, да и отец волнуется, чтобы Вы от голода не умерли случайно» она улыбнулась своей простодушной улыбкой и ямочки на стареющем лице стали видны очень выразительно. «Да, мама, встаём уже, через пол часа будем готовы» за двоих ответил Саша целуя молодую жену.

Отец, в коричневой велюровой пижамной курточке и новых брюках уже сидел на своём месте за вчерашним столом и читал свежую газету «Ленинградские новости». Сестра Наташа с мамой колдовали на кухне с которой по всей огромной квартире расползался сладкий запах свежевыпеченных маминых пирогов с капустой и с рисом и яйцом. Наташа готовила вторые, они у неё всегда получались лучше, чем капустники. Она специально вчера выпросила себе отгул, чтобы утром помочь маме с выпечкой и по подчевать брата и нового члена семьи. Она же колдовала над туркой с ароматным кофе и заварником с душистым чаем «три слоника». «Мы готовы!» заходя в большую комнату сказал за двоих сын. Рассевшись по своим местам семья приступила к завтраку. Саша ел с удвоенным аппетитом и хвалил то мамины капустники, то пироги сестры, а те только и старались ему подложить свеженьких. Отец просто сиял от радости—сын дома! Сын, невестка и будущий внук от сына—его продолжение фамилии. В том, что будет внук старый каппе ранг даже не сомневался. И имя не надо было придумывать—Санька, третье поколение Сан. Санычей. «Наташенька, доченька, что-то ты слабо кушаешь, или что не нравится?». «Что Вы, мама, всё прекрасно, спасибо, я сама удивляюсь себе, что столько съела, спасибо». «Ты теперь должна хорошо питаться, чтобы выносить и родить моего единственного внука, дочь» глядя ей в глаза серьёзно сказал отец: «Поэтому я сам беру над тобою шефство». Все засмеялись. Завтрак удался на славу. После завтрака три женщины ушли на кухню мыть посуду, а отец с сыном остались в комнате вдвоём. «Вот, ключи от нашей «пятёрки» возьми, мне она уже давно ник чему, стоит только во дворе зачехлённая, только место занимает, так что бери и езди.» «Спасибо, папа, а я даже и не знал, что у Вас есть машина.» «Да, министерство ВМФ поздравило меня таким образом с семидесятилетием и с сорок пятой годовщиной Великой Победы. Правда я немного доплатил за марку, давали «запорожцы». Вот теперь и стоит под окнами во дворе с чехлом под номером 11—11 ЛЕН.» Александр прижался к старику, почувствовав тепло его тела, как давно он не делал этого? Как же давно о нём никто так не заботился? А ведь это единственные ему родные люди, мама, отец, сёстры. На глаза сами по себе навернулись слёзы. «Ну, ну, сынок, не надо, ну кто, как не мы с матерью поможем тебе, ведь ты за всю свою жизнь ни дня ещё не работал, только и делал, что воевал и защищал Родину, а она вот так к тебе повернулась, когда ты стал ей в тягость». «Папа, не надо об этом. Я стараюсь не думать так. Вот Борис поможет и всё станет на свои места. Я теперь всегда буду с Вами, ещё и надоем скоро. Вот сына мне Наталья родит и будет здесь в спокойной и тихой квартире и писк, и крик, и гам». «Да уж скорее бы это было. Ведь любой дом без детского смеха—мёртвый дом. Он, как и человек вроде бы жить по-иному начинает, когда в нём появляется маленький, беззащитный человечек. Вот ты это сам скоро поймёшь. У нас с матерью много внуков от наших девочек, но самый желанный только твой—продолжение нашей фамилии». «Спасибо тебе, папа» отходя к окну сказал Саша, чтобы отец не видел больше мокрого места под его глазами. В комнату заглянула жена: «Саша, что будем, наверное, собираться? Такси надо бы заказать?» «Не надо такси. Ты права свои достань, у нас теперь есть свои такси. Папа отдаёт нам новенькую «Жигули» пятой модели, а я то без прав пока. Так что тебе и водить. А я буду город тебе показывать». Молодые вышли. Старый Бивнев поудобнее уселся в своё кресло, разложил листы бумаги на большом письменном столе, включил радио настроенное на его любимый «Маяк», взял в руки карандаш с химическим стержнем остро заточенный точилкой в виде футбольного мячика, и принялся за свои мемуары. С этой минуты его жизнь круто изменилась, он был теперь спокоен, что похоронки на его единственного сына он уже никогда не получит, что вся его семья теперь в сборе, и он может заняться написанием уже обдуманного ни один раз романа.