Ирина Комарова - Смерть и нимфы

Гитаров хмыкнул.

– Я хочу поговорить с Вашими сыновьями. – сообщил Владимир Васильевич.

– Константин сейчас у Ертышовых. Иван – болен.

– Вот как? – Гитаров записал – Мне нужно видеть Вашего сына.

– Константина Вы застанете у Ертышовых. – твёрдо сказала графиня.

– Вашего другого сына. – не сдавался Гитаров. – Княгиня Вяземская сказала, что именно он подходил к Ираиде Никитичне незадолго до того, как она умерла.

Графиня резко встала с дивана и с вызовом посмотрела на помощника полицейского.

– Мой сын болен. Как мать, – вдруг она понизила голос и сказала более ласково. – попрошу Вас зайти завтра.

Гитаров посмотрел на графиню, кивнул и сделал запись в блокноте.

В это время в дверях появилась бледная фигура юноши лет семнадцати. Софья Алексеевна испугалась и было бросилась к юноше, но он сам вошёл в залу и сел в кресло.

– Ванюша, что же ты встал? – испугано начала Софья Алексеевна.

– Всё хорошо, мама. – спокойно сказал Иван и обратился к сыщику. – Мне сообщили, что полиция в нашем доме и опрашивает Вас, мама. – «Мама» он говорил на французский манер. – Поэтому я здесь. Господин полицейский, я готов к допросу.

Гитаров посмотрел на Софью Алексеевну, затем обратился к молодому человеку.

– Иван Иванович, мне сказали, что Вы больны. – сообщил Владимир Васильевич.

– Я болен семнадцать лет моей жизни. – грустно сказал юноша. – Ничего страшного, можете задавать мне любые вопросы. – сказал с улыбкой он.

Гитаров сел. Софья Алексеевна сложила руки на груди и отвернулась к окну. За окном шёл снег. Софья Алексеевна завороженно смотрела на падающие снежинки и думала о своём супруге.

– Господин Ласдорф, я должен задать Вам несколько вопрос. – Гитаров сделал акцент на слове «должен».

– Я понимаю, господин сыщик. – кивнул юноша.

– Иван Иванович, прошу Вас, расскажите мне, что Вы делали на балу во временном промежутке между одиннадцатью и двенадцатью вечера?

– Вы знаете, я танцевал с дочерью градоначальника, Матильдой. Очень милая девочка, ей в декабре исполнилось шестнадцать и это был её первый бал. Затем я увидел Ираиду Никитичну, она стояла рядом с колонной, в окружении кавалеров. Я смотрел на неё. Какая же красавица она была!

– Ваня! – воскликнула его мать, резко повернувшись к нему.

– Мама, это так. Она была красива. – спокойно ответил молодой человек. – Потом начался вальс и, как я поняла, госпожа Леонова отказала своим кавалерам и прислонилась к колонне. Я взял шампанское и подошёл к ней.

– Что – то она Вам сказала?

– Она поблагодарила меня. Она держала шампанское в руках, не пила. У меня было ощущение, что словно кого-то искала глазами в зале.

– Искала глазами?

– Да. Она мне улыбалась и сказала, что устала танцевать, но не может уйти. Я поняла, что она хочет остаться одна и ушёл. Потом. – Иван замолчал на некоторое время, затем произнёс. – Затем случилось это ужасное происшествие.

– Вы не видели, кто-нибудь подходил к госпоже Леоновой между тем, как от неё отошли Вы и она упала?

– Нет, я не видел. – грустно сообщил Иван Ласдорф. – Танцующие закрывали мне весь вид. – пояснил юноша.

Уже через пятьнадцать минут Гитаров ехал в экипаже в сторону улицы Красной, на которой стоял особняк градоначальника.

Глава 2

Градоначальник и его дамы

Господин Василий Станиславович Ертышов смеялся во весь голос, когда слуга доложил о приходе помощника полицмейстера господина Гитарова. Василий Станиславович замолк, дамы задрожали и старались сдерживаться. Самообладание не покидало их вот уже почти сутки после этого ужасного происшествия. Госпожа Ертышова сказала: «Проси» и дамы, в окружении которых господин Ертышов и Константин Ласдорф проводили время, не проронили ни слова.

– Господа, прошу простить меня за то, что помешал Вашему приятному времяпрепровождению. – начал Гитаров с сарказмом. Хочу сразу заместить, что господина сыщика в нашем полицейском управлении полюбили не все. Проще сказать, что его любил лишь наш начальник, полицмейстер Гудомов. Он считал, что этакие нахалы и наглецы правят миром и очень нужны в нашем славном Министерстве внутренних дел. Но вернёмся к разговору Гитарова с дамами и господами карловского высшего общества. – Но важные дела не могут быть отложены – сказал Гитаров, зайдя в гостиную. – По распоряжению господина полицмейстера, мне поручено заниматься этим делом. Моё имя, как Вы знаете, Владимир Васильевич Гитаров.

– Да, мы знаем, господин Гитаров, – начал градоначальник. – но прошу Вас заметить, что дело, по которому Вы пришли в мой дом, не может касаться нас. – градоначальник начинал сердиться. – Даже, если убийство произошло в нашем доме. Какой кошмар! – вскинул руки Ертышов. По долгу службы он должен был контролировать полицейское расследование, но, так как ужасное происшествие произошло в его доме, пришла телеграмма Губернатора Ч-ой губернии о том, что «для проведения объективного расследования все полномочия по ведению дела возложить на полицмейстера Карлова Станислава Александровича Гудомова», а господина градоначальника к следствию «не подпускать». Поэтому господин Ертышов был очень расстроен и возмущён «такой наглостью».