Павел Гнесюк - Последний отсчёт

– Почему бы вам консерваторам не остановить этих человеконенавистников?

– Наши силы ограничены, численность бессмертных, не поддерживающих искусственную планетарную катастрофу, невелика. – Пичугин замялся, словно сомневался, вправе ли он сказать большее. – Наш древнейший кодекс запрещает насильственное прекращение существования бессмертного или группы бессмертных, без решения большинства эрархов ордена, прочие варианты прекращения существования бессмертного, возможны только в случае природного катаклизма.

– Зачем ваши братья по ордену выкрали человека? Что с Альбертом собираются сделать? – у Дмитрия образовалось несколько вопросов.

– Разведка нашей фракции определила, что Альберт Метельников загрузил секретное изображение, при открытии на компьютере, вызвал запуск исполняемого кода, вызвавшего серверные скрипты. Это изображение должно было активировать одиннадцать верховных эрархов и великий магистр мизантропов, но двенадцатой итерацией оказались действия Альберта Метельникова.

Алексей Пичугин долго разглагольствовал о безуспешных попытках со стороны консерваторов переубедить противников из противоборствующей фракции. По распоряжению великого хранителя мизантропов, было выбрано двенадцать мест на планете, где группы бессмертных под наблюдением эрархов установили заряды. Эти двенадцать зарядов синхронизировали отсчёт времени до катастрофы, а процесс синхронизации последнего отсчёта активировал Альберт Метельников обычный житель Новосибирска. По приказу магистра фракции вершителей судьбы планеты, Альберта после похищения переместили в одно из тайных мест, где он будет ожидать печальной участи всего мира. Эрарх фракции, запланировавшей катастрофу, ошибся, предположив, что только Метельникову известно о фотографии.

– Где находятся заряды? Как разорвать синхронизацию взрывов? Как остановить отсчёт? – Родинов торопливо выкрикнул вопросы.

Пичугин оглянулся на дорогу, его удивило, что заполненная всегда дорожная эстакада в какой-то момент опустела, тень тревоги скользнула по лицу Алексея и он вновь повернулся к собеседнику.

– Расположение зарядов нашей фракции неизвестно, – Пичугин вновь обернулся, на противоположной стороне дороги притормозил серебристый минивен, Алексей резко развернулся и встал прямо перед Родиновым. Синхронизация между зарядами построена на базе новейшей технологии связи, а строка отсчёта вскоре появится на многих сайтах.

Дмитрий не заметил ни прекращения автомобильного потока по эстакаде, ни остановившегося напротив них минивена, а когда Пичугин встал напротив него удивлённо поднял брови. Его удивление ещё больше усилилось, Родинов отшатнулся от собеседника в сторону, последние слова Пичугин выговорил каким-то необычно низким голосом. Фигура Алексея начала оседать, лицо и руки стали словно растворяться в воздухе, только тогда Дмитрий заметил стоящий минивен на противоположной полосе движения и людей со странным оружием.

Память Родинова всколыхнулась событиями двухлетней давности, трубка дематериализатора в руках, нападавших погасла, на обочине дороги осталась кучка одежды Пичугина. Неожиданно Дмитрий почувствовал усиление ветра, мощный направленный смерч подхватил его, ударил об ограждение и перевернув тело несколько раз в воздухе швырнул с высокой эстакады вниз, как тряпичную куклу. Тело Дмитрия с размаху ударилось о бетонные плитки нижней части откоса, боль заглушила все попытки остаться в сознании и свет померк.

***

Из колодца теплотрассы высунулась голова человека, опасливо покрутилась по сторонам и через несколько секунд на поверхность земли выбрался человек одетый в замызганный военный бушлат. Бомж поправил на голове рваную вязаную шапку и зло крикнул в колодец: "Квас, выбирайся скорее наружу!", а затем медленно побрел в сторону шоссе.

– Бульдозер, куда ты так торопишься, – Квас говорил медленно, растягивая гласные и зачем-то выпячивая вперёд верхнюю губу.

– Сколько раз тебе говорить я не бульдозер, моя фамилия Буль, – бомж, не оборачиваясь, махнул раздражённо рукой, Квас сдвинул кепку на затылок, похлопал своими короткими руками по карманам рваной с пятнами синей краски кожаной куртки и догнал своего подельника.

– Ты не серчай, Буль, – торопливо проговорил Квас.

– Знаешь ли, мой никому не нужный друг, – витиевато разглагольствовал бомж, – мой альт заставлял трепетно вибрировать самые скупые сердца, когда я солировал в симфоническом оркестре.