Елена Ленёва - Тайна Лоэнгрина

Идиоты… Кто так ездит? И машину им не жалко, зацепили же. М-да, странная ситуация.

Сильва выбрался из-за ограждения. Пока шел к дому, пытался успокоиться. Уже зайдя на территорию усадьбы, вздохнул с облегчением. Подошел к двери, глянул в окно. Теодор уткнулся в стекло, он ждал Сильву. И от этого в груди потеплело.

Нет, Грете о случае на дороге он рассказывать не будет. Зачем ее расстраивать? А с котом, пожалуй, можно поделиться.

* * *

До прихода следователя Шлоссера оставалось какое-то время, и, отобедав, Сильва и Грета решили разыграть партию в шашки. Тетушка Грета играла потрясающе. Прошло совсем немного времени, и ее шашка превратилась в дамку. Выиграв первый бой, Грета раскраснелась от удовольствия. Лицо преобразилось.

Для своего возраста Генриетта фон дер Сакс выглядела отлично: сухощавая седая женщина, достаточно высокая, всегда стильно причесана. Ходила она, держа прямо голову: в осанке, лице, манерах чувствовалось достоинство. Хотя Сильва замечал, что иногда ей хотелось опереться на трость или просто расслабленно посидеть в кресле, но она усилием воли заставляла себя выглядеть царственно. Ее светло-голубые глаза несколько поблекли, но не утратили живости и смотрели на собеседника пытливо и сосредоточенно. В доме Грета ходила в одежде, подчеркивающей ее подтянутую фигуру: надевала разного цвета свитера и брюки. На ногах легкие изящные туфли с небольшим каблучком. Аристократка. Нельзя сказать, что она выглядела моложе в свои семьдесят пять, но она выглядела великолепно для своих лет.

«Зря я надеялся на легкий выигрыш, – подумал Сильва. – Легко не получится. Попробую отыграться».

Кот лежал у него на коленях. Дремал, урчал, сопел.

– Мне мешает Теодор, – рассмеялся Сильва, проигрывая и вторую партию. – Он расслабляет, не настраивает на игру.

Довольная Грета шутливо погрозила пальцем:

– Он выполняет мое задание. Усыпляет бдительность противника.

– Должен признаться, Грета, ты играешь профессионально.

– Тогда и я кое в чем признаюсь… Мой отец, барон Шпонгейм, состоял в Международной федерации шашек. Так что мы – я и брат – учились у профи! И к тому же… – Грета кокетливо улыбнулась и покачала головой, – я три раза участвовала в чемпионатах мира по шашкам. Первый раз в семьдесят третьем году в Амстердаме; в том году, наконец, стал проводиться чемпионат мира среди женщин. В Амстердаме тогда выиграла Елена Михайловская из Советского Союза. Вообще, ваша русская шашечная школа очень сильная. Так что, Сильвестр, я и есть профессионал. И я была далеко не последней на международных турнирах.

– Это нечестно! – Сильва смеялся. – Я изначально был введен в заблуждение и играл с более сильным противником. Тео, – он погладил кота, – ты ни при чем. Виновата твоя хозяйка. Она слишком хорошо играет в шашки.

Шум автомобиля прервал их легкую пикировку. Машина остановилась у дома; приехал Шлоссер. Теодор тут же посеменил к входной двери, фрау Урсула отправилась встречать гостя. А Сильва разволновался: предстояла беседа с немецким следователем.

После традиционных приветствий, пожиманий рук и кофейной паузы (эспрессо из кофемашины оказался очень даже хорош!) перешли в кабинет. Сильва первый раз зашел сюда. Секретер, бюро с фотографиями в рамках, книжные шкафы. В центре стояли три кресла и небольшой столик. На стене висели две маленькие гравюры и большой портрет солидного, но не старого мужчины, на раме золотыми буквами написано: Карл Вильгельм фон дер Сакс. «Наверное, муж Греты. Барон. Может, граф? Фамилия у него аристократическая», – подумал Сильва.

Оба, Шлоссер и Сильва, обратили внимание на портрет, рассматривали его какое-то время. Вопросительно взглянули на хозяйку.

– Да, это портрет мужа. К сожалению, он рано оставил меня. Ему было всего сорок девять лет. Проклятый рак. Возможно, сейчас ему смогли бы продлить жизнь, но сорок лет назад еще не было таких технологий в медицине. Здесь, на портрете, ему сорок четыре, и еще ничто не предвещало скорой болезни. Я осталась вдовой в тридцать шесть лет. И у нас не было детей, – вздохнула она.

– Сожалеем, фрау Генриетта.

– Грета, и с тех пор вы не выходили замуж?.. – Сильва задал вопрос, не подумав. – О, наверное, я не в праве касаться вашей личной жизни… – смущенно добавил он. В присутствии постороннего человека он посчитал правильным обращаться к Грете на вы. – Их бите ум ферцаюм 11 11 11 Ich bitte um Verzeihung – Мне жаль, прошу прощения (нем.). 11.