Александр Горский - Ловец бабочек

В кабинете следователь расположился в обшитом золоченым атласом кресле, прямо над которым розовощекий бравый драгун, выставив перед собой саблю, мчался вперед на яростно оскалившем пасть вороном коне. И конь, и всадник полыхали тем ни с чем не сравнимым охотничьим азартом, который можно испытать лишь, увидев спину обратившегося в бегство неприятеля. Имя коня Казимиру было неизвестно, а всадник, со слов самого, ныне покойного Ростоцкого, приходился ему дедом по материнской линии и изрядно отличился во время войны двенадцатого года. Предполагая, что разговор вряд ли ограничится несколькими фразами, Казимир занял одно из двух кресел по другую сторону стола.

– Итак, милостивый государь, что вы имеете мне сообщить? – следователь провел ладонью по лежавшему на столе листу бумаги, и без того идеально ровному. – Хотя, нет, не так. Давайте уж сперва мы с вами познакомимся. Думаю, вы уже поняли, что меня величают Никитой Сергеевичем, фамилия Прокудин.

– Казимир Каминский.

– Поляк? – уточнил Прокудин. – Странно, а говор у вас вовсе не польский, хотя, знаете, слышится какая-то иностранщина.

– Поляк, – Каминский коротко кивнул, – что касается говора, то я несколько последних лет прожил в Лондоне. Возможно, тамошняя манера речи оказала на меня некоторое влияние.

– Возможно, – задумчиво протянул Никита Сергеевич. – И что же, туманы Альбиона не пришлись вам по нраву? Решили из-под лапы британского льва вернуться под крыло нашему орлу? * (* – сноска. – Очевидно речь идет о гербе Англии, на котором изображен лев. О том, что на гербе России изображен орел, читатель наверняка знает и без лишних напоминаний)

– Под крыло? – Казимир вновь бросил взгляд на распаленного погоней драгуна, – если прибегнуть к вашим поэтическим сравнением, тогда скорее уж в когти.

– Точно, поляк, – удовлетворенно кивнул Прокудин, – вам всюду когти мерещатся. А ведь, поди, не так уж и плохо живется под протекцией государя-императора.

– Может быть мы с вами выберем другую тему для обсуждения? – с трудом сохраняя хладнокровие предложил Казимир. – Например, убийство хозяина квартиры, в кабинете которого мы так прекрасно расположились.

– Да, кабинет неплохой, уютный, – одобрил следователь, – самое то вести разговоры по душам. Давайте и мы с вами побеседуем, господин Каминский. Выкладывайте, ради чего вы явились.

Казимир немного помедлил с ответом. Лично ему скрывать было нечего, но и откровенный разговор с полицейским чиновником отнюдь не казался ему чем-то естественным.

– Ну что же вы, – мягко поторопил его Прокудин, – я так понимаю, с убитым вы состояли в приятельских отношениях.

– Вполне, – наконец решился Каминский, – мы познакомились с ним еще два год назад в Лондоне. – Несколько месяцев назад Павел вернулся в Россию, а когда я тоже оказался в Москве, наше общение возобновилось.

– Прекрасно, когда в столь многолюдном городе как Москва удается встретить старых знакомых, – с явно преувеличенным энтузиазмом изрек Никита Сергеевич, – но хотелось бы услышать от вас что-то, имеющее более прямое отношение к событиям прошедшей ночи.

– Как вам будет угодно, – Казимир сухо кивнул следователю. – Прошлую ночь, вернее ту ее часть, что предшествует полуночи, я и еще несколько наших общих с Павлом знакомых провели здесь, в этой квартире.

– Имена. Фамилии, – решительно потребовал Прокудин.

Глава 8, в которой становится ясно, что дар предвидения не сулит его обладателю большого счастья. Впрочем, небольшого не сулит тоже.

На прием к начальнику управления ей удалось попасть лишь ближе к одиннадцати. Едва войдя, Вика поняла, что генерал чем-то недоволен, а судя по тому с каким лицом вышел, вернее выскочил из кабинета следователь, побывавший у Карнаухова до нее, причина недовольства была очевидна.

– Что, и ты клянчить пришла? Тоже в процессуальные сроки уложиться не можешь? – судя по генеральскому тону милостыня в его карманах уже закончилась.

– Что вы, Илья Валерьевич, – Вика постаралась придать себе максимально непринужденный вид. – Я ведь только что два дела в прокуратуру передала. Так что никаких задолженностей.

– Ну хоть у кого-то, – немного успокаиваясь, пробурчал Карнаухов, – а то, представляешь, им на простое дело года мало. Года!

О том, что у только что вышедшего из кабинета следователя в работе не находилось ни одного дела, которое можно было бы отнести к категории простых, Вика была отлично осведомлена, однако спорить с начальником не решилась.