АНОНИМУС - Дело Черных дервишей

– Да, – проговорил Нестор Васильевич озадаченно, – все это крайне странно. Или его сначала убили каким-то экзотическим образом, не оставив следов, или заставили самого влезть в петлю.

Зинкин удивился – как это можно человека заставить лезть в петлю?

– Угрозами, шантажом, да как угодно, – пожал плечами Загорский.

– Гипнозом, – внезапно сказал маленький тихий прозектор и нервно поправил очки на носу.

Начальник УГРО не понял: каким это гипнозом, как? Внушением, объяснил прозектор. Можно показать на живом примере, если Михаил Максимович не возражает.

Зинкин не возражал.

– Для начала просто делайте все, что я вам говорю, – сказал прозектор. – Видите стол? Подойдите к нему, налейте из графина воды в стакан… Так, хорошо. Теперь выпейте.

Зинкин послушно выпил.

– Отлично, – сказал прозектор. – Теперь обойдите вокруг тела по часовой стрелке два раза. И один раз против часовой. Очень хорошо… А теперь вытащите ваш револьвер.

После едва заметного колебания Зинкин вытащил из кобуры наган.

– Направьте его на товарища Загорского, – велел прозектор.

Ствол нагана уставился в Нестора Васильевича. Ганцзалин напрягся.

– А теперь, – велел прозектор, – стреляйте.

Ганцзалин переменился в лице, Загорский моргнул. На миг воцарилась пугающая пауза. Потом начальник УГРО засмеялся, опустил пистолет и погрозил пальцем прозектору.

– Ишь ты какой, – проговорил он, – стреляйте! С чего это я буду в него стрелять, если его даже народный суд пока не осудил. Нет, не сработал твой гипноз.

Прозектор криво улыбнулся.

– Все верно, – сказал он, – только это не гипноз. Вы просто выполняли мои приказы, пока они не противоречили вашим внутренним запретам. Но как только дело дошло до чего-то серьезного, вы перестали их выполнять. Чтобы вы делали все, что я скажу, вас нужно ввести в гипнотический транс. А сделать это можно только с вашего согласия. Это значит, перед вами должен стоять человек, которому вы безусловно доверяете.

– Не обязательно, – начал было Ганцзалин, вспомнив Джа-ламу, который когда-то буквально из воздуха «наколдовал» целое войско, но Нестор Васильевич бросил на него предупреждающий взгляд и тот умолк.

Загорский тем временем обратил взгляд на маленького прозектора. Это крайне интересное предположение – насчет гипноза. Значит, он полагает, что убитый и убийца были хорошо знакомы? И более того, убитый доверял убийце до такой степени, что под каким-то предлогом позволил погрузить себя в транс, в котором и покончил жизнь самоубийством?

Прозектор молчал, только круглые очки на маленьком худом лице его странно поблескивали.

– Надо опросить соседей, узнать, с кем Беликов был близок, – решил Зинкин. – Возьметесь за это, Нестор Васильевич?

Загорский чуть заметно улыбнулся, услышав, что глава угрозыска величает его по имени-отчеству, и молча кивнул.

Зинкин вернул Загорскому с Ганцзалином документы и вещи и отпустил с богом. Спросил только, где они будут жить.

– В гостинице, пожалуй, нам будет дороговато, – задумался Нестор Васильевич.

– Могу в общежитие вас вселить, но тогда придется делить комнату еще с двумя товарищами, – извиняющимся тоном предложил начальник уголовки.

Такая идея у Загорского воодушевления не вызвала.

– Знаете что, – сказал он, – а давайте-ка мы поселимся прямо на месте преступления, то есть в доме у штабс-ротмистра. Мы все равно к нему в гости ехали, не думаю, что покойник будет возражать. Да и следствие так вести гораздо удобнее.

Зинкин согласился, сказал, что распорядится милицейские печати с квартиры Беликова снять. Правда, по его словам, на освободившуюся комнату уже претендуют несколько семей из числа приехавших в Ташкент спасаться от голода. Но это ничего, от них он как-нибудь отобьется.

– Ага, – вдруг сказал Ганцзалин, – у нас в Москве квартирный вопрос тоже стоит остро…

– Вот-вот, – согласился Зинкин, – прямо с ножом к горлу этот вопрос. Но вы ничего не бойтесь, если кто будет рваться, посылайте прямо ко мне.

На том и порешили, после чего Ганцзалин с Загорским бодрым шагом двинулись к Сухаревскому тупику. По дороге забежали в чайхану – со вчерашнего полдня кроме тюремной баланды в животах у них ничего не было.

– Прозектор прав, – говорил Нестор Васильевич, попивая душистый кофе, – особенно если допустить его версию о гипнозе. А допустить приходится, потому что никакого разумного объяснения смерти нашего несчастного Плутарха не видно. Возможно, за него взялся человек, обладающий навыками гипнотизера и одновременно достаточно ему знакомый. Кому мог довериться штабс-ротмистр?