Андрей Марченко - Однажды в СССР

Владимир Никифорович деланно удивился:

— Какие тебе три дня? Завтра этот станок должен работать! Ты меня понял, Лефтеров?

— Вам надо чтоб он шпинделем крутил, или чтоб на нем детали резались? Его хорошо быстрей не сделать.

— Ты не забывайся, ты нынче — мастер! — вскипел Владимир Никифорович. — Ты про станок ясно слышал?

— А вы меня услышали?..

— Ты какого хера на меня орешь? — выпучил глаза начальник цеха.

Аркадий действительно кричал: иначе не получалось разговаривать в металлообрабатывающем цеху, где четыре пролета были набиты лязгом, визгом, громыханием.

— Чтоб завтра! Ты меня слышал?.. Завтра! Этот станок должен работать.

Аркадий посмотрел на Легушева, но тот, стоя за спиной начальника, оставался безмолвным.

— А если нет — то что? — вдруг понесло Аркадия. — Уволите?.. Ну, тогда станок вы и к следующему месяцу не почините.

— Поерепенься мне тут — так еще и из мастеров мне вылетишь. Ты говори, да не заговаривайся! — но вдруг сам замолчал, насупился и пошел прочь.

Заместитель последовал за ним.

Работа же у станка прекратилась. Аркадий стоял, словно оплеванный, опустив руки. На него молча смотрели сослуживцы. Молчание прервал Пашка.

— А чего это он сказал, мол, «еще и из мастеров»? А откуда командир еще вылетел?

Аркадий молчал, но кто-то пояснил Пашке ситуацию.

— Выходит, Аркашу под зад коленом, а этого щегла поставили?.. Красота! — заключил Павел.

-

Подшипников на складе не было, поэтому ремонт планово затянулся. И появилось время спокойно промыть смазывающую систему, подшипники. Работали не то чтоб вальяжно, но пену не гнали.

Аркадий чувствовал, что произошедшая с ним несправедливость испортила характер. Но на подчиненных обиду он не вымещал, а, напротив, закрывал глаза на их слабости. Мог смолчать в случае опоздания на работу или с обеда.

А когда оканчивалась смена — отпускал мужиков в баню, чтоб они помылись. Это было святое. Ведь вода — всенародное богатство, и расходовать ее надлежит экономно. Поэтому в жилых домах летом горячей воды нет — вроде из-за ремонтов, но и холодную днем и ночью выключают. А зачем она нужна, если все на работе?..

На заводе холодная вода есть всегда — это для производства необходимо. Но в бане горячую дают только во время пересменки.

Поэтому, если на пересменку не попал, то в кране будет только холодная вода. Но в углу стоит бочка с теплой водой. Ее набирают, когда водогрейка в подвале работает, а затем жидкость медленно остывает.

-

Все началось словно игра разума — не более. Давали аванс, и, ожидая свою очередь, Аркадий и Павел сидели на цоколе фундамента под воздушной магистралью.

— Интересно, а сколько это денег привезли? — спросил Пашка зевая. — Тысяч двести?..

— Нет, сейчас поменьше, — прикинул Аркадий. — Это в зарплату с премиями и доплатами будет тысяч двести.

— Здорово. Вот бы все деньги и нам. Там, наверное, сейф стоит. У меня знакомый медвежатник был, он любой сейф подломить грозился. Ночью-то деньги в нем оставят?

— К ночи там только четверть останется.

— Пятьдесят тысяч? Тоже на хлебушек хватит.

Пашка из мятой пачки выбил папироску, достал спички, закурил. Стал рассуждать:

— Налетом тут не взять… Народу на ступеньках — сотня.

— Да еще напротив кассы у «вохровцев» комната, — напомнил Аркадий. — У них — револьверы.

— Тогда только перехватить по дороге в контору.

— Да брось! Везут на машине с вооруженной охраной от самого банка.

— А когда охрана уходит?..

— Когда деньги пересчитают на месте. Перед самой выдачей.

— Выходит, никак деньги не забрать?..

— Выходит, что так…

Очередь тянулась медленно. В узких лестничных проемах жара скапливалась, поднималась вверх, и около окошка кассы становилась вовсе неприличной.

— Да откройте окно! — кричал кто-то.

— Гвоздями забито!

— Тогда разбейте стекло. Дышать же невозможно.

— Я тебе разобью! — отвечал снизу начальник участка.

Роза ветров в Жданове была такова, что обычно дуло со стороны литейных цехов, нанося на машиностроителей гарь, окалину и графит. Но в тот день ветер переменился. С полей доносился молочный запах спеющей пшеницы. Пахло скошенной травой, кострами, цветением лип. Стояли ароматные дни.

— А если, положим, как-то в окно войти? — спросил Пашка.

— На глазах у всех? Ты сам-то понимаешь, что городишь?

— Ну да.

Дальше очередь сдвинулась, и Пашке с Аркашей пришлось войти в здание. Там разговаривать о воровстве заводских денег стало неудобно. К этой беседе не вернулись ни в этот день, ни в другой.