Андрей Марченко: Однажды в СССР

Пройдя по набережной, Сергей нырнул в незаметный проход меж дворами, по нему стал подниматься. Каждая собака узнавала по шагам, что идет чужой, и лаем извещала того, что ему тут не рады. Не дойдя по конца подъема, сыщик свернул в проулок, толкнул едва заметную на фоне забора калитку. Та отозвалась громким скрипом, не хуже звонка предупредив хозяина о госте.

Двор был мал, дом — тоже. За тюлевой занавеской — короткий коридор с низким потолком, далее — открытая дверь в зал. Хозяин был там. Он как раз разобрал японский кассетный магнитофон и сейчас в нем что-то починял паяльником. Работа его занимала куда больше гостя.

— Здорово, Вертолет, — сказал Карпеко.

— Будь здрав, сыщик, — кивнул самородок.

В доме пахло канифолью и горелой изоляцией. На полках вместо книг стояли пластинки. Два бобинных магнитофона мотали пленку — вероятно, Вертолет что-то переписывал, чтоб потом продать, сменять или просто подарить, хотя последнее — вряд ли. Под столом стояла целая коробка с бобинами, а на столе лежало с полдюжины компакт-кассет, которые в провинциальном Жданове были, пожалуй, в новинку.

Домик был небогат, но из окна открывался неплохой вид на пойму и шлаковую гору. В красном углу, там, где старухи вешали иконы, висел портрет какого-то мужчины.

— Что это за Святой Канифолий? — спросил Сергей, и наугад бросил. — Резерфорд что ли?..

— Сам ты Резерфорд… Это Шокли. Изобретатель транзистора. Зачем пришел? Ты из-за ограбления?

— Ага.

— Это не я.

— Знаю. Но ты знал Лефтерова?..

— Близко — нет, а так — да… Пересекались.

— И что о нем думаешь?..

Вертолет задумался. Но ненадолго. Он отвел взгляд от работы, посмотрел на Карпеко, произнес:

— Иногда даже хорошему человеку нужны деньги.

И снова уткнулся в работу.

— А как думаешь, между Лефтеровым и младшим Легушевым могла быть дружба?

— Да ну что ты! Легушев Аркашу два раза с карьерой надул. Раз — когда сам на его место стал, а после — когда на место заместителя начальника цеха своего дружка протащил.

— Но их многое объединяло. Верней, было общим. Например, одна девушка, к тиру оба были неравнодушны. Я у Лефтерова нашел блокнот депутата — такие только в Москве, во Дворце Съездов продают.

— Насчет блокнота не знаю. Но у нас на заводе ведь как. Иногда бывает, что человек — это сам по себе должность. Связи там, возможности, знания… Неважно, в каком кабинете человек сидит, на какой должности — он всегда будет одни и те же дела делать. А порой иначе: должность — это кабинет. Туда одни и те же нити ведут. И хоть обезьяну с инструкцией туда посади, а итог будет один.

— Место красит человека?..

— Что-то наподобие.

Карпеко задумчиво прошелся по комнатенке.

В углу стояла та самая «шарманка», которая уж много лет сводила с ума ждановскую милицию. Но фокус был не в самом передатчике, а в антенне. Костя-Вертолет как-то объяснял принцип Сергею, но тот, будучи далек от физики и электроники понял мало. Костя, де, изобрел какую-то хитрую передающую антенну, которая слала узкий и, следовательно, труднообнаружимый сигнал на шлаковую гору. А уж та работала как резонатор, как антенна. Правда, этот фокус проходил только в сухую погоду.

Сергея привлек другой предмет, стоящий тут же. Представлял он коробку с громкоговорителем. На верхней стороне коробки было две антенны: одна вертикальная штыревая высотой где-то в треть метра, вторая — в виде кольца того же диаметра.

— Чего это ты тут напедалил? — спросил Сергей.

— Это терменвокс. Музыкальный инструмент.

— А как на нем играют?

— Это как ласкать женщину… Только без женщины.

Включив прибор, Вертолет действительно принялся на нем играть: одну руку поместил в середину кольца, вторую поднес к антенне. Раздался звук, похожий на комариный писк. И по мере того, как Вертолет убирал и приближал руку, поворачивал ее, распрямлял или сжимал в кулак, менялось и звучание. Что-то в этом было от волшебства: человек совершал пассы и выколдовывал музыку, извлекал ее из воздуха.

Однако под такую музыку думалось плохо, шарада не складывалась. Положим, Лефтеров сжег двигатель на вытяжке. Но из тира сообщили о поломке Легушеву. Тогда как Лефтеров узнал, что путь открыт? Каждый день ходил проверять окно?..

Об этом Карпеко спросил хозяина дома.

— Да нет же, все проще. Ты ничего не понял. Кабинет с должностью — это вроде машинки. За одну ниточку подергали на входе, значит, на выходе какие-то другие натянутся. В тире, наверное, был телефон заместителя — они по нему и позвонили. А уж кто там трубку поднимет — дело десятое. А кому мог Легушев приказать двигатель поменять? Только Лефтерову, поскольку тот знает, как это делается, какие документы оформлять на вывоз. Ну а с тиром Легушев и раньше общался. Вызывал оттуда стрелков, чтоб собак отстреливали.