Наташа Ридаль - Убийство в Кембридже

– А что насчет записки в набалдашнике? – спросил старший инспектор.

– Она была там. Правда, на русском языке, но написана той же рукой. Тогда я и понял, что обе записки написал мой отец.

– Это та самая записка? – спросил Уолш, доставая бумажку из кармана пиджака. – Я нашел ее в ящике вашего стола.

Глаза Энтони гневно сверкнули, но он сдержался и сухо кивнул.

– Миссис Уэйд, может быть, вы переведете нам? – Уолш протянул Кате скрутившийся в трубочку листок.

– «Моей любимой Вере в день рождения нашей Катеньки», – прочитала сестра.

Эткинс резко развернулся к Энтони:

– Что мешало вам, узнав правду о своем происхождении, вернуться на мост Вздохов и отомстить графине за то, что ваш отец предпочел ее вашей матери?

– Это глупо.

– Разве? Я так не думаю. Мать растила вас одна, вам было нелегко. В порыве гнева вы ударили графиню ее же тростью, а после выбросили орудие убийства в реку. Затем вы подбросили ключ от секретера в пальто профессора Кэннона, чтобы отвести подозрения от себя.

– Вы забываете про записку, в которой Вера Кронгельм назначила кому-то встречу на мосту, – напомнил Оливер, вступаясь за Энтони.

Действительно. Кому же была адресована записка maman ?

Затаившись за дверцей шкафа из красного дерева, я ощущала, как накалилась обстановка в комнате Веры Алексеевны.

– Думая о мотивах убийства, я долгое время не мог сложить воедино кусочки мозаики, – сказал Уолш, устало потирая переносицу. – Тем не менее у меня с самого начала были подсказки, оставленные самой графиней. Когда убийца это понял, он запаниковал и попытался отравить меня, подлив в мой чай экстракт аконита.

Собравшиеся изумленно уставились на проктора.

– К счастью для меня, именно в тот вечер мисс Софи вспомнила, что была в часовне с Томасом, и решила не откладывая сообщить мне об этом. Она не растерялась и оказала мне первую помощь, благодаря чему уже через день я смог вернуться к своим обязанностям.

Я заметила, как Оливер менялся в лице в процессе монолога Уолша. Кажется, он начал осознавать свое заблуждение.

– Графиня Кронгельм всегда запечатывала свои записки и просила случайных студентов передавать их адресатам, – продолжал проктор. – Тот, кто получил приглашение встретиться на мосту Вздохов, знал, что его принес не лакей, а значит, если уничтожить конверт, установить адресата будет практически невозможно. И я действительно думал, что подбросить записку в квартиру Уилфрида мог кто угодно. Но что, если она изначально была доставлена именно туда? Кто помог мисс Софи обнаружить ее? С чьих слов мы узнали, что профессор не готов отказаться от жизни на широкую ногу?

Я опешила. Взгляды всех присутствующих обратились на Мэри Кэннон.

– Не понимаю, – растерянно пробормотала она. – Вы думаете, что Вера написала мне?

– Я это знаю, миссис Кэннон, как и то, что вы пришли на встречу, а после разговора с графиней, когда она повернулась, чтобы уйти, разбили ей голову булыжником.

– Это смехотворное обвинение! В записке говорилось об обмане, а я никого не обманывала.

– Неужели? – поднял брови Уолш. – Вы живете во лжи уже двадцать лет. И графиня Кронгельм собиралась разоблачить вас. Идя на встречу, она была так взволнована, что даже забыла взять трость, с которой никогда не расставалась. В тот день ее личная горничная, мисс Кроуфорд, рассказала о своей кузине, у которой на щеке остался шрам от удаленного моляра. Миссис Уэйд подумала, что ее матушка переживала за зятя, однако, по словам Томаса, графиня вряд ли огорчилась бы из-за его больного зуба. Нет, в тот момент она кое-что вспомнила. И это открытие стоило ей жизни.

– А причем здесь я? – прохладным тоном осведомилась Мэри.

Мне показалось, что ей стало труднее дышать.

– Думаю, графиня Кронгельм вспомнила, что, когда вы вместе учились в Смольном институте, Марии Горловой вырезали растущий в щеку третий моляр. Шрам должен был остаться на всю жизнь. Однако на ваших щеках, мадам, нет никаких следов операции. В записке, найденной мисс Софи, оторван уголок. «Я знаю, вы не можете…», – написала графиня. Закончите фразу, миссис Кэннон!

– Я не стану поощрять ваши домыслы, проктор.

– «Я знаю, вы не можете быть ею», – процитировал Уолш. – Вы – Ольга Белова, не так ли? Выдающая себя за институтскую подругу. «Неужели всё это ради денег?» Графиня заподозрила, а встретившись с вами на мосту, убедилась: вы столкнули Марию Горлову из окна своей комнаты и на опознании заявили, что она – Ольга, брошенная любовником, братом ее маленькой воспитанницы. Рассказывая мисс Софи о своей первой и единственной любви, вы хотя бы в этом не солгали. Вы стали Марией и отправились в Англию, чтобы получить оставленное ей наследство. Всё шло хорошо, пока в вашей жизни вновь не появилась Вера Кронгельм – женщина, способная в одночасье лишить вас всего. И вы убили ее, а заодно решили избавиться от мужа, который, как вы полагали, изменял вам с графиней.