Мария Амор - Смертельный вкус Парижа [litres]

Большую часть нашего времени мы теперь проводили раздельно. Я работал в госпитале Отель-Дьё и осваивал новейшие способы борьбы с брюшным тифом, столбняком, дизентерией и бубонной чумой в Институте Пастера, в редкие свободные дни вел прием в эмигрантском медицинском диспансере и, как простак, радовался, что жена не скучает в мое отсутствие, что так легко нашла себе занятия, друзей и развлечения. Сам я был слишком занят и слишком уставал, чтобы повсюду сопровождать ее. Иногда со мной, но чаще в компании новых приятелей она усердно посещала выставки Пикассо и Дали, балетные спектакли, Фоли-Бержер, скачки, авиашоу, автомобильные гонки, выступления Жозефины Бейкер и ночные дансинги, где играли джаз и танцевали линди-хоп. Я же нашел в Париже несколько своих бывших фронтовых соратников, которые «Весне священной» и балетам Мясина предпочитали цыганский хор и лезгинку. Так что в редкие свободные вечера я оказывался в «Казбеке» на Монмартре или в русских трактирах Бийанкура. Светским успехам жены я не мешал, они даже слегка льстили мне, но главное – я хотел видеть ее счастливой. У нас не было детей, и я знал, что это значит для нее. Меня наша бездетность печалила, но для Елены это было намного тяжелее. Каждый раз, когда я думал об этом, во мне поднимался душащий, нестерпимый вал сострадания и беспомощности. Я напоминал себе, что мы прибыли во Францию всего на год, что в Тегеране нас ждут Вера Ильинична, друзья, наш дом, мой пациент шах Пехлеви и главное дело моей жизни – богадельня и детский приют.

Сейчас меня впервые встревожил наш парижский образ жизни. Не в силах заснуть, уставившись на медленно светлеющий прямоугольник окна, я впервые ощутил, что мы с женой два разных, отдельных человека и ничто – никакая любовь, никакая привязанность – не способно уничтожить пропасть между нами. У нее свои предпочтения, мысли, чувства, секреты, у меня – свои. Что случилось между ней и Люпоном? Было ли что-нибудь с прочими прожигателями жизни? Я вдруг вспомнил, как после знакомства со знаменитым автогонщиком Борисом Ивановским Елена страстно заинтересовалась автомобильными состязаниями. Потом появился какой-то шахматный гений, у которого она брала уроки. Подозрения тлели углями, прожигая доверие и привязанность и не позволяя заснуть. Я затаптывал их, я запрещал себе эти мысли, но они уже успели опалить мою нежность к жене.

Утром дом наполнили солнце и запах кофе. В коридоре по пути в ванную комнату я наткнулся на расстроенную Елену с черной туфелькой в руке.

– Доброе утро, – она привычно поцеловала меня в небритую щеку и предъявила поцарапанные каблуки: – Смотри, совершенно новые туфли, из крокодильей кожи, между прочим! Пока бежала вчера, убила их о булыжники. Теперь только выбросить.

От слова «убила» меня передернуло, но она этого не заметила.

– И еще умудрилась забыть в ресторане шляпку. Кстати, этот твой Дерюжин – мы в дороге поболтали – ужасно симпатичный человек. И галантный, проводил меня до подъезда.

У нее весело заискрились глаза, и ямочки на щечках то появлялись, то пропадали.

– Дерюжин – дворянин и полковник, герой Брусиловского прорыва, – заявил я хмуро, словно проводить Елену до дверей требовало невиданного мужества.

– То-то он мне сразу понравился! Давай как-нибудь пригласим его к нам?

Суше, чем намеревался, я сообщил:

– Вчера убили Люпона.

Она выронила туфлю:

– Как это? Мы же только вчера ужинали…

Почему-то меня покоробило, что смерть антиквара потрясла ее.

– Он выбежал за тобой из ресторана, и кто-то застрелил его.

– Он выбежал за мной? Я даже не заметила.

– Его нашли раненным под мостом у ресторана и привезли ко мне. Он скончался на моем операционном столе.

– Боже мой… А убийцу нашли?

– Пока нет. Но швейцар и метрдотель донесли, что у тебя с ним произошел некий конфликт…

– У меня с ним ничего не произошло, я же вчера рассказала тебе! Он просто пристал ко мне!

Возразить было нечего, я прошлепал в ванную. Елена осталась дожидаться в коридоре. Когда я вышел, она последовала за мной в гардеробную.

– Ты считаешь меня виноватой?

Я молчал. Она обошла вокруг, положила руки мне на грудь.

– Саша, наверное, я виновата, что приняла его приглашение, но откуда я могла знать?..

– Конечно, не могла. Кто может знать, к чему приведет красивую женщину постоянное веселое времяпровождение без мужа, но в компании светских повес? Не волнуйся, я заберу твою шляпку.

В ней словно выключился свет. Между нами возникло электрическое напряжение.