К Сэнсом - Стенание [другой перевод]

Я поехал назад через арку Линкольнс-Инн, снова в своем одеянии юриста, черной шляпе и белой сержантской шапочке. Оставив Бытия в конюшне, прошел к себе в кабинет. К моему удивлению, контора кипела активностью. Все трое сотрудников — давний помощник Джек Барак, клерк Джон Скелли и новый ученик Николас Овертон — развили бешеную деятельность, разыскивая что-то среди бумаг на столах и полках.

— Вот же Божье наказание! — сердито кричал Барак на Николаса, развязывая ленту очередной стопки документов и начиная быстро просматривать листы. — Вспоминай уже давай, когда ты видел его в последний раз! Ну?

Овертон, отвлекшись от изучения другой стопки бумаг, поднял голову, откинув с веснушчатого лица свою светло-рыжую шевелюру:

— Дня два назад… может быть, три. Мне дали просмотреть столько документов… Никак не думал, что это принципиально…

Скелли внимательно взглянул на Николаса через очки. Взгляд у него был снисходительным, но голос прозвучал строго:

— На будущее постарайтесь запоминать такие вещи, мастер Овертон. Сейчас это немного сузило бы нам область поисков.

— Что тут происходит? — спросил я, остановившись в дверях.

Мои подручные были так заняты, что даже не видели, как я вошел. Барак повернулся ко мне, разгладив бороду. Лицо его было красным и рассерженным.

— Мастер Николас потерял свидетельство о передаче собственности Карлингфорду! Ну и как мы теперь докажем, что Карлингфорд владеет землей на законных основаниях? А документ, между прочим, нужно представить суду в первый же день сессии… Тупая дубина! — пробормотал он. — Безмозглый идиот!

Овертон, покраснев, посмотрел на меня:

— Простите, я нечаянно.

Я вздохнул. Два месяца назад я взял этого молодого человека на работу по просьбе одного друга, барристера, перед которым был в долгу, и сейчас уже почти жалел о том, что сделал это. Николас был родом из Линкольншира, происходил из уважаемой дворянской семьи и на двадцать втором году жизни, очевидно так и не решив, к чему у него лежит сердце, согласился поработать год-другой в Линкольнс-Инн, чтобы понять, как закон поможет ему управлять отцовским поместьем. Мой друг намекал, что между Николасом и его родными произошел какой-то разлад, но уверял меня, что он славный парень. И в самом деле, Овертон оказался вполне симпатичным и добродушным, но, увы, безответственным. Как и большинство других джентльменов его возраста, он проводил много времени, исследуя лондонские злачные места, и уже имел неприятности из-за драки на мечах с другим студентом, с которым они не поделили какую-то шлюху. Этой весной король закрыл в Саутуарке бордели, но в результате через реку в город стало шастать еще больше проституток. Большинство молодых дворян учились фехтованию, а общественный статус позволял им носить меч в городе, однако таверны — неподходящее место, чтобы демонстрировать свою ловкость в этом искусстве. А острый меч — смертоносное оружие, особенно в неосторожных руках.

Посмотрев на высокую поджарую фигуру Овертона, я заметил под его ученической блузой зеленый камзол с разрезами, из-под которых виднелась подкладка из тонкого желтого дамаста, в нарушение всех правил инна, предписывающих ученикам носить скромное платье.

— Продолжайте искать, но делайте это спокойнее, — сказал я и спросил напрямик: — Николас, а ты не выносил этот документ из конторы?

— Нет, мастер Шардлейк, — возразил парень. — Я знаю, что это запрещено.

У него был изысканный выговор с легкой линкольнширской картавинкой, а его лицо с длинным носом и округлым подбородком выглядело теперь невероятно расстроенным.

— Так же как и ношение шелковых камзолов с разрезами. Ты хочешь неприятностей от казначея? Как только найдешь документ, ступай домой и переоденься, — велел я ему.

— Хорошо, сэр, — смиренно ответил молодой человек.

— И вот еще что. Когда сегодня придет миссис Слэннинг, я хочу, чтобы ты присутствовал при нашем разговоре и вел записи, — добавил я.

— Да, сэр.

— А если документ так и не обнаружится, останься допоздна и найди его.

— А казнь уже закончилась? — рискнул спросить Скелли. Голос его звучал неуверенно.

— Да. Но я не хочу об этом говорить, — отрезал я.

Барак взглянул на меня:

— У меня для вас есть две новости. Обе хорошие, но я бы хотел сообщить их вам конфиденциально.

— Хорошие новости мне сегодня определенно не помешают.

— Я думаю, — с сочувствием ответил Джек.

— Давай в мой кабинет.