Владимир Андриенко - Под чужим знаменем - Курсант из Дабендорфа

– Я вас понял, герр штандартенфюрер…

***

И вот барон фон Дитмар сидит в кабинете в Дабендорфе и листает личные дела курсантов. И ему попалась папка с именем Андрея Рогожина.

Образованный человек, владеющий иностранными языками, в прошлом студент пятого курса исторического факультета МГУ имени Ломоносова.

Комсомолец, советский активист, сын красного профессора, москвич.

На фронт отправился добровольцем.

Стался в плен в марте 1944 года.

Был в лагере для военнопленных №ХХ.

Добровольно вызвался присоединиться к РОА.

Был отобран для учебы в школе Дабендорф.

В личном деле стояла пометка капитана Рихарда Ланге:

«Ненадежен. Использовать Рогожина для работы в Дабендорфе или как пропагандиста не рекомендуется. Лучшее применение – отправить в звании рядового в строевую часть на фронт».

«Этот молодой человек может оказаться перспективным, – подумал Дитмар. – Ланге не любит советскую интеллигенцию, из которой происходит этот молодой человек. Нужно лично переговорить с ним»…

***

В здании штаба школы Андрей был впервые. Это было двухэтажное здание серого цвета. Перед входом были вывешены два знамени: русский триколор и немецкое красное знамя со свастикой в белом круге по центру полотнища.

У одного из кабинетов второго этажа его оставили ждать. Через несколько минут к нему вышел тот самый офицер, что завербовал его в РОА в лагере для военнопленных. Это был поручик Артюхин.

– Рогожин?

– Я, господин поручик.

– Слыхал о твоих успехах. Жди здесь. Тебя позовут.

– А кто там? Кто меня вызвал?

– Зайдешь в кабинет и узнаешь.

– Но…

– Я не могу говорить. Но ничего страшного тебя там не ждет. Если бы хотели расстрелять – то давно бы это сделали.

Андрей волновался.

«С чего это меня в штаб пригласили? Может, в биографию внимательно вчитались? Хотя Нольман так и говорил мне. Заинтересует их моя личность».

Двери распахнулись, и вышедший оттуда унтер-офицер жестом пригласил его войти. Сам он не последовал за Андреем, а только прикрыл двери.

Рогожин вошел в кабинет, где сидел офицер в мундире СС. Он был молод, не старше 35 лет, худощавого сложения, с тонкими чертами лица, беловолосый. Витой эполет на правом плече ни о чем не сказал Андрею, но на его петлице было две полосы и четыре ромба.

«Майор, – догадался Андрей. – Немец из CD».

– Курсант Рогожин! – представился Андрей.

Офицер предложил Андрею сесть на стул и представился по-немецки:

– Dietmar. Mitarbeiter-SD. Und Sie sind Andrei Rogozhin, ein Kadett und eine ehemalige gewöhnliche Armee der Bolschewik. (Барон фон Дитмар. Сотрудник СД. А вы Андрей Рогожин, курсант школы и бывший рядовой армии большевиков).

– Ja, Herr Hauptmann. (Так точно, господин барон).

– Du sprichst gut deutsch. Obwohl Sie den Akzent haben. Wo hast du die Sprache gelernt? (Вы неплохо говорите по-немецки. Хотя акцент у вас есть. Где вы учили язык?)

– Meine Mutter spricht Deutsch. Ich habe die Sprache an der Universität gelernt. Mein Vater kann auch deutsch. Obwohl er besser in Englisch ist. (Моя мать владела немецким, и в университете я его учил. Да и отец неплохо на нем изъяснялся. Хотя он лучше владел английским. )

– Oh! Sprichst du Englisch? (О! Так вы и по-английски говорите?)

Рогожин ответил по-английски:

– Yes. And in French. But much worse. At home, we often spoke in foreign languages. My father claimed that it could be useful. (Да. И по-французски. Но значительно хуже. У нас дома часто говорили на иностранных языках. Отец утверждал, что это может пригодиться).

– It is perfectly. I need translators, Mr. Rogozhin. And you are not so brave warrior, as I understand from your papers. And for you this is a chance to be away from the war, where your unit will soon go. (Это отлично. Мне нужны переводчики, господин Рогожин. А вы не столь смелый воин, насколько я понял из ваших бумаг. И для вас это шанс быть подальше от войны, куда в скором времени отправится ваша часть).

– Вы предлагаете мне работу, господин барон?

– Именно так. Нам не хватает переводчиков. Нужно допрашивать пленных русских, – соврал Дитмар. Рогожин был ему нужен совсем не для этого. Но он хотел видеть реакцию молодого человека. – А ваши знания неплохи, как мне доложили, и я сам теперь в этом убедился. Вы будете произведены в унтер-офицеры и станете получать неплохой паек. Да и под пули вас не погонят.

– Это предложение или приказ, господин барон?

– Предложение, господин Рогожин. Ибо не каждый справится с той работой, что я вам предлагаю. Переводить вы станете во время допросов. А там будет кровь, и будут страдания. Чужие, не ваши. Но не каждый это сможет выдержать.

– Я не знаю, что вам, ответить, господин барон. Я…

– Я не требую от вас ответа немедленно, господин Рогожин. Я понимаю, что о подобном стоит думать. Но вы, если примете моё предложение, получите относительную свободу действий.