Сергей Булыга - Персидское дело

Но неожиданно у них не получилось, потому что слон, как только почуял Астрахань, вдруг почему-то начал реветь как сумасшедший. Решили его унять и, по совету Филиппова, дали ему немного водки. Но слон начал орать ещё громче. Побежали к Маркелу, спросили, что делать. А что теперь, теперь только терпеть, сказал Маркел, и ждать, когда это из него выйдет. А про себя подумалось: больше ему водки не давать, дуреет.

А пока что слон ревел, от города палили из пушки, а на берег мало-помалу собирался народ. Маркел крестился на купола и думал: шутка ли, три месяца крестов не видывал!

Потом он стал смотреть на пристань. Воеводы среди встречающих не было. Был только, сказал Филиппов, таможенный староста Фома Ильин да ещё сотник Крюков. Ну ещё бы, подумал Маркел, будет воевода ноги бить, а как же!

Зато народу навалило множество. Это же, сказал Филиппов, от народа не скроешь, народ знает, что должны везти слона, а тут его уже и слышно, и видно.

И верно – слон стоял посреди струга, вместо мачты, и громко ревел, как сто быков.

А струг тем временем пошёл на поворот, начал причаливать. Слон поутих, стоял как истукан, поглядывал по сторонам, хлопал ушами, щурился. Народ на пристани на всякий случай отхлынул.

И вот струг причалил. Маркел вывел слона на мостки. Слон встал на дыбы, постоял, опустился, мотнул головой, зарыкал. Народ опять отхлынул, и пока молча. Маркел свёл слона с причала на пристань, на землю. Слон остановился, стал осматриваться – слава богу, молча. Люди ждали, что будет дальше…

Но ничего особенного дальше не случилось. Маркел повернул слона, повёл по дороге вверх, к кремлю. За слоном шёл Филиппов, за ним его люди, с полдесятка. И тут из народной толпы вышел Крюков, очень скорым шагом, остановился посреди дороги, развёл руки и заговорил крикливым голосом:

– Да вы это что, куда прётесь?! Кто позволил такую дикую скотину в кремль вводить?!

– А вот в прошлом году… – начал было Филиппов.

– А после сдох! – сказал Крюков.

– На всё воля Божья, – ответил Филиппов и посмотрел на Маркела.

Маркел легонько пнул слону под сопелку. Слон вздохнул и поклонился Крюкову. Крюков сразу подобрел, сказал:

– Ну, смотрите, но я вас предупреждал! – После чего обернулся на кремль, на крышу воеводских хором, и прибавил: – Воевода не выходит.

Маркел, больше ничего не говоря, повёл слона дальше, в кремль. Крюков быстрым шагом то и дело забегал впереди, приказывал, Маркел поворачивал, куда он говорил, а Филиппов со своими шёл следом. А уже за ними шла толпа.

Так они дошли до воеводы. Возле крыльца воеводских хором Маркел сказал слону:

– Стой здесь, никуда не ходи. – И ещё прибавил Анируддхино: – Хайдараба!

Слон встал на дыбы, опустился. Филиппов остался возле слона, начал подмигивать ему, пошучивать. Маркел поднялся на крыльцо, вошёл в хоромы.

Там его сразу везде пропустили. И даже больше: когда он вошёл к воеводе, тот, спиной к нему, стоял возле окна и смотрел вниз, во двор. Оттуда был слышен говор толпы. Маркел немного подождал, потом откашлялся.

Воевода, а если кто забыл, то это князь и воевода и боярин Троекуров Фёдор Михайлович, неспешно отвернулся от окна и строго глянул на Маркела. Тот поклонился поясным обычаем, черканул ладошкой по ковру, назвал себя. Троекуров молча сел к столу, помолчал, потом сказал:

– Государь на тебя гневается. Где, говорит, этот подлец пропал?

– Ну, это… – ответил Маркел нарочито глупым голосом.

Но Троекурова это не тронуло. Он грозно продолжил:

– В глаза гляди! И по порядку. Где слон?

– Во дворе.

– Этот недомерок, что ли?

– Другого не дали, – ответил Маркел.

– Плохо просил!

– Я не просил, я менялся.

Троекуров помолчал, подумал и спросил:

– А что ты дал вместо слона?

– Царёв сундук.

– А что было в сундуке?

– Не могу знать.

– Можешь, стервец! Ну, говори!

Маркел вздохнул и ответил:

– Там была чёрная лиса. Вот такая. Жемчуга на коготках. А взамен дали слона. Учёного! Может плясать, может ходить на задних лапах, может хвостом вертеть, может дудеть три песни, может…

И он опять вздохнул.

– Шаха видел? – спросил Троекуров.

Маркел помотал головой – нет, не видел. Троекуров смотрел на Маркела, молчал. Маркел опять вздохнул, сказал:

– Шах на войне с бухарцами, его нужно было ждать, может, ещё полгода. А главный вазир уехал на охоту…

– И вы пошли к Даруге и отдали ему лису! – сказал Троекуров. – А царёву грамоту сожгли. Так было?

Маркел кивнул, что так.