Дэвид Моррелл - Властелин ночи

Кэролайн будто заново пережила разрывающую сердце сцену, которой закончилась та давняя зима. Наконец она вернула книгу на место и закрыла шкаф. Все еще оставаясь во власти воспоминаний, она взяла серебряную лампу и трость и вышла из библиотеки.

Светильник в виде блюдца по-прежнему озарял зеленым огнем подножие лестницы.

Кэролайн сказала лорду Палмерстону, что компания, которую консультирует ее муж, испытывает фосфорную смесь, помогающую предотвратить несчастные случаи в темноте. Это была правда. Но изобрели эту смесь вовсе не те, кто ее производил, и поначалу она служила для другой цели. Сам рецепт – мука, сахар, свиной жир, бренди и грязно-белый комок какого-то вещества, хранящийся в банке с водой, – Кэролайн подарил Томас в день их последней встречи.

– Я сделаю из этого бисквиты, – обрадовалась девочка, и в животе у нее заурчало.

– Нет, это нельзя есть, – остановил ее Томас.

– Но я очень голодная!

– Кэролайн, выбирай, чего ты больше хочешь – успокоить на время свой желудок или избавиться от крыс?

– Терпеть не могу крыс.

– Тогда я покажу тебе, что нужно сделать.

В затянутой паутиной кухне заброшенного дома на Греческой улице Томас вытащил из рваных карманов кусочки угля и положил их в пустой камин.

– Где ты нашел уголь? – удивленно спросила она.

– Мне повезло.

– Расскажи, расскажи!

– Как-нибудь потом, – ответил он непривычно холодным тоном.

Томас развел огонь и налил в старую миску немного бренди. Когда жидкость нагрелась, он добавил в нее свиной жир, сахар и муку.

– Теперь смотри и слушай внимательно, Кэролайн. Это самая важная часть.

Обломанной веткой он отделил кусочек от грязно-белого комка, по-прежнему лежавшего в банке с водой, и бросил в кипящую смесь.

– Что это такое? – растерянно спросила Кэролайн.

– Фосфор.

Ей было всего десять лет, и такой ответ только сильнее запутал ее.

– А что такое фосфор?

– Это особое вещество, которое нужно все время хранить в воде, – объяснил Томас со всей мудростью своих семнадцати лет. – Как только оно высохнет, то сразу вспыхнет. Вот так.

Он подул на ветку с оставшимися на ней следами белого вещества, и дерево тут же загорелось.

Кэролайн ахнула.

– Продолжай перемешивать, пока все части не растворятся в воде. Видишь, какая густая смесь получилась? В таком виде фосфор безопасен. Хорошо, теперь идем со мной. Мы обмажем этой смесью все крысиные ходы, какие только найдем. Зеленый свет и запах сахара и бренди привлечет крыс, они съедят приманку, а потом фосфор выжжет им желудки. А ты с этими огоньками не будешь чувствовать себя одинокой.

– Одинокой? Конечно не буду. Ведь со мной будешь ты.

Печальный взгляд Томаса испугал ее не на шутку.

– Что с тобой? Случилось что-то плохое? – умоляющим голосом спросила она.

Даже теперь, полвека спустя, Кэролайн ощущала жгучую горечь своих слез, когда Томас сказал, что должен уехать.

Сжимая в руке трость, которую она использовала только в качестве самозащиты, Кэролайн подняла лампу и двинулась вверх по лестнице ко второму сияющему зеленым огнем блюдцу. Еще выше темноту рассеивал третий такой же светильник. Стиснув трость покрепче, она поднялась к четвертому блюдцу.

Шкряб-шкряб.

Кэролайн застыла в напряжении. В отличие от того отвратительного дома на Греческой улице, здесь лестницы и коридоры были покрыты роскошными коврами. Крысиные когти могли скрести только по мраморному полу в вестибюле, но звук доносился с другой стороны.

«Нет, он существует лишь в моем воображении», – решила Кэролайн.

Она продолжила подъем. На верхнем этаже она осветила лампой коридор и вошла в первую дверь слева.

Окна ее спальни выходили на Гайд-парк. Служанка уже раздвинула балдахин, сняла с постели покрывало и раздула угли в камине.

Закрыв за собой дверь, Кэролайн поставила лампу на комод, положила трость и сняла верхнее платье. Под ним не оказалось корсета. У нее была такая тонкая талия, что эта деталь гардероба ей попросту не требовалась. К тому же она не любила стеснять свои движения и вместо жесткого обруча под платьем, вошедшего в моду четыре года назад, после выставки в Хрустальном дворце, носила свободную юбку. Раздевшись до нижнего белья, она потянулась к ночной рубашке, лежавшей на кровати.

И застыла, снова услышав знакомое «шкряб-шкряб».

«Это всего лишь шуршит моя ночная рубашка» – попыталась уверить себя Кэролайн.

Томас писал, что человеческий ум лишен способности забывать, что он походит на страницу, на которой постоянно что-то записывают, потом стирают и записывают снова. Но старые записи никогда не исчезают полностью. Они сохраняются под новыми.