Дэвид Моррелл - Властелин ночи

– Ничего лучше вы не найдете.

– Я мог бы сам покопаться в публичных архивах, но вы избавите меня от потери времени, если согласитесь рассказать, кто и когда купил этот дом.

Де Квинси и Эмили открыли дверь еще одного магазина. Пожилой мужчина с лысиной на макушке и седыми бакенбардами насыпал голубой порошок на чашку весов. Однако он тут же отвлекся от своего занятия и посмотрел на посетителей поверх очков.

– Добрый день. Чем могу вам помочь?

– Мы с дочерью обошли множество аптек в Мейфэре, – объяснил Де Квинси, – и выяснили, что у вас продаются самые чистые и безопасные лекарства во всем городе.

– Вне всяких сомнений. Наши конкуренты в Сохо и других восточных районах часто подделывают товар, так что он не принесет никакой пользы и может даже навредить вашему здоровью.

Де Квинси с любопытством огляделся:

– Ваш магазин всегда располагался на этом месте? Помнится, больше пятидесяти лет назад я заходил сюда и в первый раз купил лауданум, чтобы избавиться от зубной боли.

Пожилой аптекарь улыбнулся:

– В то время магазином владел мой отец. Вы сказали «лауданум»?

– Да, – с сокрушенным видом ответил Де Квинси, стараясь не смотреть на Эмили.

Пока аптекарь доставал бутылочку с полки, Любитель Опиума допил остатки из своей.

– Шесть пенсов, – сказал аптекарь и нахмурился, увидев пустую бутылочку на прилавке.

Де Квинси убрал новую бутылочку в карман пальто, а Эмили со вздохом положила на прилавок серебряную монету.

– Взгляните, пожалуйста, на это письмо, – обратился к аптекарю Де Квинси.

Тот внимательно осмотрел правительственную печать:

– Лорд Палмерстон, да? Не понимаю, как жители нашего района могли проголосовать за него.

– Но вы выполните его просьбу и поможете нам? – спросила Эмили.

– Разумеется. Могу я предложить лекарство для раны на вашей щеке, мисс? Она выглядит очень болезненной.

– Возможно, белый купорос поможет снять опухоль.

– На самом деле то средство, что я дал вашему спутнику, может оказаться намного эффективней. По крайней мере, оно снимет боль.

– Да, но я надеюсь, что белый купорос более безопасен.

Аптекарь передал ей маленькую бутылочку:

– Это бесплатно. Больно видеть рану на лице такой симпатичной девушки.

– Спасибо. Если белый купорос подействует, возможно, от нее ничего не останется, – заметила Эмили.

– Надеюсь, что так, мисс. Так какую информацию просил предоставить вам лорд Палмерстон?

– К вам заходил констебль с вопросом, не покупал ли какой-нибудь подозрительный тип красный пищевой краситель в вашем магазине?

– Да, именно так он и спросил. Подозрительный тип. Не могу представить, почему столичная полиция заинтересовалась пищевым красителем. В любом случае я сказал, что никто подозрительный не покупал у меня ни краситель, ни что-либо другое.

Подумав о человеке, который притворился, будто бы его стошнило красной жидкостью на вокзале Ватерлоо, отвлекая внимание пассажиров от оставленного им саквояжа с бомбой внутри, Де Квинси поинтересовался:

– Но вы ведь действительно продавали кому-то красный пищевой краситель в пятницу днем или в субботу утром?

– Это весьма популярный товар. Его часто используют кондитеры, чтобы придать своим сластям более привлекательный вид.

При упоминании о сластях в животе у Эмили заурчало.

Пожилой аптекарь сделал вид, будто бы ничего не заметил.

Де Квинси еще раз оглядел магазин и указал на белое вещество в банке с водой:

– Тот, кто купил у вас краситель, приобрел еще и это?

– По правде говоря, да. Странное сочетание. У этих товаров нет ничего общего.

– Но сам покупатель не выглядел подозрительным?

– Как раз наоборот.

– В каком смысле?

– На нем был белый воротничок пастора.

За полчаса до полуночи карета с крытым верхом подъехала к затянутому туманом дому на Парк-лейн. Мужчина и две женщины, одна из которых носила траурную одежду, а вторая тяжело опиралась на трость, вышли из особняка и сели в экипаж.

Карета направилась на север, повернула на восток по пустынной Оксфорд-стрит, затем на север по Тоттенхэм-Корт-роуд и снова на восток по Фрэнсис-стрит. Мимо бесчисленных площадей Блумсбери она подъехала к одному из особняков, отделенному узким переулком от обычных домов. Двухэтажное здание отличалось от прочих еще и тем, что его закругленные углы напоминали приземистые башенки.

Занавески на окнах были задернуты, но сквозь щель пробивался свет нескольких ламп.