Виктор Глебов - Жажда

– Скорее бы уже спала эта жара! – проговорил я, отдуваясь. – Когда начались дожди, я было воспрянул духом, но, похоже, природа обвела нас вокруг пальца.

– Я скучаю по Петербургу, – сказал вдруг Мериме, глядя себе под ноги.

– У вас остались неоконченные дела? – Вопрос сорвался у меня с губ сам собой – я вспомнил долговой вексель, найденный мною в кармане доктора.

– Нет. – Мериме пожал плечами. – Просто сельская жизнь не для меня. Это я понял еще в Китае, когда мы квартировали возле Шанхая. Нам приходилось жить в палатках, и я вдоволь вкусил близости к природе.

– А мне нравится деревня, – произнес я, глядя по сторонам. – Отдыхаю здесь от городской клоаки. Хотя сейчас, конечно, пейзаж не так привлекателен из-за засухи.

– Меня не покидает ощущение, что в Кленовой роще природа не просто чахнет, – отозвался Мериме. – Она тут довольно уродлива. Можно подумать, что земля не дает растениям силу, а напротив, высасывает ее из них. Вы росли в деревне?

– Нет, увы. Мои родители не из помещиков. Отец был лекарь, а мать из разорившихся купцов. Вышла замуж бесприданницей.

– Они еще живы?

– Нет. Отца раздавила лошадь, а мать скончалась спустя несколько лет после этого.

– Простите. Я не должен был спрашивать. Как-то само собой вырвалось.

– Не берите в голову, доктор. Это случилось давно.

– Некоторые раны не затягиваются никогда, – сказал Мериме, снял очки и принялся протирать их. – Я тоже городской человек. Мы с братом росли на улице. Трущобы Парижа стали нашими первыми университетами.

– У вас есть брат? – Я не стал скрывать удивления. – Впервые слышу.

– Мы с вами не так уж часто говорили по душам, – сказал Мериме и мягко улыбнулся.

– Да, верно, – согласился я. – И все же…

– Его зовут Андрэ. Он младше меня на четыре года. – Тут мне показалось, что в голосе доктора прозвучали едва заметные нотки горечи. – К сожалению, для него опиумная война до сих пор не закончилась.

– Что вы имеете в виду?

– Андрэ пристрастился к этому дьявольскому зелью, – помолчав, сказал Мериме.

Я вдруг заметил, как сжались его кулаки. Вот уж не думал, что доктор способен на столь сильные эмоции.

– Мне не удалось излечить его. Он до сих пор пропадает в парижских притонах и тратит все деньги на опий. Думаю, ему недолго осталось.

На лице Мериме не дрогнул ни единый мускул, но по голосу я понял, чего стоило ему это признание.

– Мой дорогой друг! – проговорил я с чувством. – Если вам понадобится… – Я запнулся, так как понятия не имел, что именно могу для него сделать.

– Нет, – Мериме решительно покачал головой, – уже слишком поздно. Наркотик иссушил Андрэ, почти лишил его разума. Я надеюсь, что смерть избавит его от страданий.

Некоторое время мы шли молча.

Невольно мне вспомнился отец. Сначала окровавленный, с пеной, идущей изо рта. Из его груди, проломленной копытами, вырывались только хрипы и глухие стоны. Затем – молодой. Его часто можно было застать в кабинете за чтением медицинских книг. Он всегда откладывал их, если я входил, и загибал угол страницы. Стриженая борода делала его похожим на китобоя – по крайней мере, именно такими я представлял отважных моряков, бороздящих северные моря. Наверное, из-за того, что в книжках, которые я читал, художники часто изображали их подобным образом.

Вдруг справа затрещали кусты. Из них буквально вывалилась огромная тень. Этот человек нелепо размахивал ручищами и двинулся к нам. Несколько секунд мы с доктором стояли в оцепенении, затем поспешно отступили. Этот субъект держал в правой руке тесак весьма внушительных размеров.

– Черт, да это же Никитин! – воскликнул Мериме, хватая меня за плечо.

Я сразу не понял, о чем говорит доктор, и лишь спустя пару секунд вспомнил, что это фамилия несчастного крестьянина, превращенного арапом в зомби. Я вгляделся в лицо великана, наступавшего на нас, и убедился в том, что Мериме прав. Но откуда Никитин взялся здесь, если он должен сидеть в камере? Моя рука потянулась за револьвером.

Зомби тем временем ускорил шаг и взмахнул тесаком, демонстрируя самое решительное намерение порубить нас с Мериме на куски.

– Быстрее! – крикнул доктор, дергая меня за рукав. – Бежим!

Я выдернул из кармана револьвер. До сих пор я полагал, что зомби послушны, как скот. Им не хватает фантазии напасть на кого бы то ни было. Но сейчас нам угрожало чудовище, размахивающее жутким оружием, и я не собирался позволять ему бродить по Кленовой роще.

Моим первым порывом было приказать Никитину именем закона бросить тесак и сдаться, но безумный блеск в его глазах подсказал мне, что это будет бесполезно. Несчастный явно был верен одной идее – убить нас.