Донато Карризи - Женщина с бумажными цветами

– Значит, не будет никакого обмена. Значит, вся эта эстафета с нарочным…

– Блеф. Вы действительно ни разу не задали себе вопроса, почему я и мои солдаты находимся здесь? Почему нас взяли?

– Что значит «почему»?

Доктор действительно об этом не думал.

– Я знаю только, что вы патрулировали южный склон. Вы собирали данные о нас?

Итальянец улыбнулся:

– Вы серьезно ничего не понимаете?

Якоб Руман не был стратегом, логика военных действий его не касалась. Но он заставил себя вдуматься в ситуацию. И в конце концов до него дошло:

– Вы сдались в плен намеренно.

Итальянец не подтвердил, но и отрицать не стал.

– Вы проверяли нашу оборону.

– Мы послали множество патрульных отрядов во всех направлениях вашего фронта, но схватили вы только наш. Значит, вы уязвимы.

– И здесь достаточно быстро появятся ваши войска. Они только ждут подходящего момента, так? Но почему вы все это говорите именно мне? Не боитесь, что я расскажу майору?

Пленный молчал.

Якоб Руман ужаснулся:

– Значит, майор уже все знает и ничего не предпринимает, чтобы этого не допустить?

– Ну подумайте сами: даже если и захочет что-то предпринять, что он может? Вы здесь в изоляции, вы последний аванпост австрияков. Вы потеряли контроль над всеми вершинами, кроме Монте-Фумо. Конечно, вы лучше экипированы, но численностью мы вас превосходим.

– Тогда чего добивается майор? Не понимаю…

– Когда все это случится, ему важно быть готовым.

Якоб Руман уверенно подытожил:

– Он предложит итальянцам вашу жизнь в обмен на коридор безопасности для себя. Но для этого он должен вызнать ваше имя и воинское звание.

– И я дам себя расстрелять, чтобы разрушить его планы, – рассмеялся пленный.

Якоба Румана вдруг охватил непонятный гнев.

– Вранье! Вы просто выжидаете, тянете время, потому что знаете: скоро ваши атакуют и вас в любом случае спасут.

Доктор рассвирепел:

– Значит, история, которую вы мне рассказывали, просто отвлекающий маневр! Вы затеяли со мной игру, обвели вокруг пальца!

Пленный покачал головой:

– Успокойтесь, никто не придет нас выручать. Никакой угрозы атаки нет, – вздохнул он. – И я, и мои товарищи всего лишь разменные пешки. Думаете, итальянцы не в курсе, как обстоят дела? Солдат расстреливают как шпионов, офицеры становятся предметом торговли, их обменивают, и они возвращаются домой. – И твердо добавил: – Но не нынче ночью, не здесь и не я. Я все решил еще до того, как получил приказ об этой миссии. А значит, вашей вины в том не будет.

Якоб Руман все понял, и гнев в нем сменился растерянностью.

– Но теперь-то все изменилось. Если вы предоставите майору ту информацию, что ему нужна, то сможете хотя бы выручить своих солдат.

– И вы доверяете майору, который своих-то как раз и предал?

С минуту доктор не знал, что ответить. Потом лицо его стало жестким.

– Я не могу позволить, чтобы вот так разбрасывались человеческими жизнями, я дал клятву Гиппократа. Это вы понимаете?

– Понимаю.

– Тогда я готов выслушать дальше вашу историю, а в конце вы скажете мне ваше имя и воинское звание, как и обещали. Ладно, пусть вы не доверяете майору, но я-то вам доверился. Теперь моя очередь решать, что с этим делать. А вашу совесть я облегчу.

– А кто облегчит вашу?

Якоб Руман не ответил и сменил тему разговора:

– Итак, Гузман вернулся из Аргентины, еле успев к Большому балу в испанском посольстве.

Пленный закурил еще одну сигарету.

Был чудесный майский вечер. Париж благоухал. Солнце отступало с улиц, как морской отлив. В воздухе вокруг испанского посольства витал трепет веселья.

Перед дворцом из вереницы карет выходили приглашенные, и кареты тотчас же отъезжали. В больших освещенных окнах мелькали элегантные силуэты гостей, заполнивших парадный зал. Звуки оркестра волшебной волной докатывались до изгоев, оставшихся на улице напротив дворца. Они во все глаза с восхищением глядели на окна первого этажа и были настолько поглощены раззолоченной жизнью избранных, что даже забывали расстраиваться, что не имеют к ней никакого отношения.

Гузман, как и рассчитывал, приехал около десяти, когда праздник был уже в разгаре. Он появился на пороге в роскошном фраке. Когда его увидели приятели, которые рассчитывали над ним посмеяться, вся компания удивленно переглянулась. Целых пять месяцев они ждали, чем же кончится дело. И пришли к выводу, что Гузман окажется не способен довести затею до конца и где-нибудь затаится. А он был тут как тут, и никому из них не хотелось пропустить необычное зрелище: ведь он были уверены, что ему предстоит унижение.