Антон Чиж - Мертв только дважды

— Алёша, что за вспышка была на мосту?

— Я не знаю, — сказал Мечик. — Похоже на свето-шумовую гранату.

— Разве не ты ее применил?

— Нет, не я. Наверное, Маркус. Спросите у него.

— Обязательно спросим, — Алдонин записал что-то в блокноте. — Чем занимался все эти годы?

— Изымал предметы коллекционирования.

Адмирал не понял, что это: шутка?

— Насколько знаю, ты консультант по антиквариату, — сказал он.

— Консультации иногда даю. — Мечик так давно не разговаривал по-русски, что язык невольно сворачивал на немецкий и венгерский. — Один коллекционер хочет получить вещь, которой владеет другой коллекционер. Он приходит ко мне и делает заказ. Я достаю эту вещь.

— Сколько одержано побед?

Мечик предпочел быть скромным:

— Менее ста…

Адмирал изобразил на лице удивление.

— За двадцать лет? Неплохо… Сможешь читать курс по технике нелегального проникновения? Нашим курсантам будет полезно ознакомиться с такой практикой… Ты вообще чем планируешь заниматься?

— Я не знаю… Пока.

— Чего ты хочешь?

— Вернуть потерянные двадцать пять лет…

Алдонин улыбнулся.

— Это не в нашей власти, — он вынул из ящика стола бордовую книжечку и подвинул к Мечику. — Твой паспорт. Считай сувениром. У нас многое изменилось. Новый паспорт. Новая страна. Новый флот. Но задачи прежние… Ты готов вернуться?

Мечик раскрыл паспорт. С фотографии смотрел незнакомый юноша. Тому, на фото, шестнадцать лет. Он родился в СССР, у него ленинградская прописка. Не женат, штампа в паспорте нет. Фамилия, имя и отчество, написанные каллиграфическим почерком паспортистки. Роспись под фотографией, какой он давно не пользуется. Совсем другой человек. Это не он. Он, настоящий, прожил иную жизнь. Какую не думал, не хотел прожить. Его желания не спросили.

— Вернуться — как? — Мечик спрятал паспорт в карман.

— По-настоящему. Ты — офицер флота.

— Лейтенант в сорок пять лет…

— Дело не в звездочках.

— Не знаю, чем могу быть полезен…

— Тем, что ты — настоящий европеец, — ответил Алдонин. — Без легенд и прикрытия.

— Я слишком давно не был дома. Не уверен, что хочу снова уехать.

— Тебе решать, — адмирал закрыл блокнот. — Отдохни, подумай…

— Спасибо… Хочу заглянуть домой…

Алдонин вышел из-за стола и сел рядом с Мечиком.

— Прости, Алеша, тебе не сказал: отец твой умер неделю назад… Сердечный приступ… «Скорая» не успела, — он тронул Мечика за плечо. — Прими мои соболезнования.

Мечик молча кивнул. Отца нет. Он совсем один.

— Ключи от квартиры у профессора Ордынцева.

— Тогда завезу ему сувенир, — Мечик показал на бумажный пакет с яркими цветами. — Купил на блошином рынке старинный кувшин.

— Хороший подарок.

Разговор был исчерпан. Трудный для обоих. Возвращение получилось совсем не таким, как он мечтал в закоулках души. Все было суше и проще. Как будто невидимая стена истончилась, но не исчезла. Время — тяжелое испытание. Как оказалось — для всех. Мечик встал.

— Товарищ адмирал, прошу разрешения на вопрос…

Алдонин улыбнулся: по-русски говорит правильно, но как чужой.

— Конечно, Алеша, спрашивай…

— Маркус дал признание?

— Такие вопросы задавать не принято, — сказал он. — Тебе отвечу, первый и последний раз: с ним ведется необходимая работа.

Это могло означать все, что угодно. Мечик понял, что за прошедшие годы главное не изменилось: задачи службы по-прежнему важнее эмоций. Ради их выполнения могут применяться любые варианты. Все — ради победы.

— Благодарю, товарищ адмирал, — ответил Мечик. — Разрешите пойти?

— Разрешаю. Три дня на отдых и жду с решением. С деньгами проблем нет?

— Проблем нет.

— Тогда заново открывай Петербург. Это не Ленинград, из которого ты уехал…

— Открою, — обещал Мечик.

Адмирал проводил его до двери, на прощание пожал руку. Вернувшись за стол, он набрал внутренний номер.

— Зайди, — сказал коротко.

Начальнику особого отдела надо было подняться на этаж. Горчаков вошел и без приглашения разместился за столом совещаний. Перед ним лежала папка дела, которое никак не хотело отдыхать в архиве.

Алдонин сел напротив.

— Что думаешь, Николай Иванович?

Разговор с Мечиком Горчаков наблюдал у себя по монитору.

— Я ему не верю, — помолчав, сказал он. — А ты, Андрей Иванович?

Вопрос непростой. И простого ответа у Алдонина не было. Как бы он ни хотел. Слишком много прошло времени. Все оказалось не так, как предполагалось.