Наталья Павлищева - Черная башня

— Отец, позвольте спросить.

Джованни отложил в сторону перо и повернулся к сыну:

— Спрашивай.

— Я понимаю, когда у ростовщиков берут в долг владельцы мануфактур или купцы. Первым деньги нужны для развития их дела, вторым для закупки товаров. Но почему одалживают под немалые проценты и богатые купцы, и очень богатые синьоры, и кардиналы, и даже сам папа?

— Отвечаю по порядку. Во-первых, ростовщик и банкир не одно и то же, похоже, но не совсем. Во-вторых, — Джованни подозвал Козимо ближе к столу и положил в трех местах по стопке монет, — допустим, это Флоренция, это Рим, а это Венеция. Везде у нас отделения банка. Раньше, если купцу было нужно привезти товар из Венеции на пять сотен флоринов, он спускался в свой подвал, открывал множество замков и дверей, доставал из тайника золото, прятал кошель за пазуху и отправлялся туда, дрожа по пути от страха быть ограбленным. На монетах не написано, кому они принадлежат, будучи ограбленным, человек мог всего лишь пожаловаться без надежды вернуть свое.

— Но можно нанять хорошую охрану.

— Которая стоит так дорого, что будет утерян смысл самой торговли.

— А сейчас?

— Сейчас он не станет везти золото из Флоренции в Венецию, а принесет это золото мне. Взамен получит вексель моего банка, который предъявит там, чтобы ему выдали нужную сумму.

— Значит, в Венецию деньги повезете с опасностью для своей жизни вы?

— Нет, потому что в мой банк несут свои золотые флорины и другие деньги не только во Флоренции и не только купцы. В Венеции тоже немало тех, кто предпочитает иметь за пазухой вексель на определенное имя, гарантирующий, что деньги не отдадут никому другому, чем тащить само золото. Также и богатые синьоры, и кардиналы, и даже сам папа.

— А если у вас нет такой большой суммы, например, в Венеции, чтобы выдать синьору по его требованию?

— Я договариваюсь с банком, у которого, как и у меня, есть отделение там. Я отдаю деньги здесь, а он в Венеции.

— Но в чем же выгода?

Джованни де Медичи с трудом сдержал довольную улыбку, сына начала интересовать прибыль, это очень хорошо. Козимо — талантливый мальчик, и при должном обучении из него получится прекрасный банкир, даже лучший, чем сам Джованни.

— Мы за все получаем свои деньги, за все. Конечно, за кредиты больше, но за векселя тоже получаем. Но это куда выгодней для клиентов, чем оплачивать услуги хорошей охраны.

— Кто это все придумал?

— Не я, мой мальчик, не я. Но я научу тебя, как обращать удобство клиентов в свою выгоду.

Так началась учеба Козимо банкирскому делу. До тех пор отец лишь учил его считать, теперь же стал объяснять принципы получения выгоды.

Козимо с изумлением понял, что его неприметный внешне отец знает все обо всех — у кого какой доход и какое наследство, сколько слуг, какая выручка, какие планы… Причем не только во Флоренции. Достаточно произнести заметное имя в Риме или той же Венеции, как синьор Медичи по памяти называл владения обладателя этого имени, оценивал состояние его дел и перспективы банкротства или, наоборот, возвышения.

— Труднее всего знать наверняка о папском окружении, там возможно возвышение или падение безо всяких на то оснований, но там же возможен и самый большой доход.

На вопрос сына, откуда ему все известно, Джованни де Медичи усмехнулся:

— Агентура, Козимо. Лучше постоянно платить ловким людям, которые будут знать все о тех, за кем поручено наблюдать, чем дать кредит и потерять на неспособности заемщика вернуть долг. Я не даю в долг, если не уверен, что его вернут. И не даю крупные суммы. Пусть лучше думают, что у меня их нет, чем возьмут и не вернут.

Да, Джованни говорил правду — Медичи никогда не заглатывали кусок больший, чем могли проглотить. Зато им не приходилось давиться комом в горле. Это Джованни внушал сыновьям сызмальства.

Правда, наступит момент, когда он сам вынужден будет рискнуть, как считают все, очень крупной суммой. И только его разумный старший сын Козимо будет знать, что никакого риска нет, это лишь видимость.

Но до знакомства с человеком, ради которого Джованни де Медичи сделал вид, что рискует, у Козимо оставалось еще немало времени. Этого человека звали Бальтазар Косса, в истории папства он известен как антипапа Иоанн XXIII, а многим современникам — как удачливый пират и ужасный растлитель женской части Италии.

С утра отец неожиданно объявил:

— Козимо, сегодня ты не пойдешь в школу. Ты нужен мне по очень важному делу.