Николай Свечин - Одесский листок сообщает

– Здравствуйте вам! – сказал он, протягивая питерцу руку как равному. – Спиридон Фанариоти велел явиться, и вот он я.

– Кофе или что другое желаете?

– Ничего не надо. Коридорный меня запомнит, а это ни к чему. Вы ведь хотите, чтобы я нашел вам под землей фартового человека. Так?

– Так.

– И зачем нам светиться в таком деле?

– Разумно, – согласился сыщик. – Значит, поговорим на сухую. Кто вы, чем занимались прежде, как додумались изучать подземелья?

Гость уселся подальше от окна и начал:

– Я состоял раньше в маккавеевцах, в пятом году…

– Простите, где?

– Ах, вы ведь не одессит. Была у нас такая беспартийная подпольная организация подростков «Маккавеи». Ну тогда имелась мода на всякие организации. Все кому не лень их создавали. Были и серьезные, например «Молодая воля». Ее учредили здешние эсеры, когда их Центральный комитет решил прекратить эксы. Наши с этим не согласились. Куда ж без грабежей? И продолжили налеты. Два года назад полиция их добила. Помимо младовольцев имелись анархисты-коммунисты, «Золотые маски» и прочие шайки помельче. «Маккавеи» быстро распались, и хорошо: иначе сидеть бы мне сейчас на каторге. Однако я немного развлекся. Когда ходишь по улицам, а за ремнем у тебя браунинг, чувствуешь себя, вы не поверите, крупной исторической фигурой, ха-ха!

– Так кто были эти «маккавеи»?

– Один из отрядов еврейской самообороны. Когда случился погром, никто особо не геройствовал. Так, постреляли в сторону союзников, да ни в кого не попали…

– Понятно. А когда горячка спала, что делали?

– Потом некоторое время я провел в свое удовольствие. Жил скандибобером, ходил по маклачеству: продавал на Толчке от жилетки рукава.

– То есть?

– Ну был люфтменш. Бурженник.

– Эфраим, мой переводчик с одесского на русский сейчас отсутствует. Вы могли бы изъясняться понятней?

– Попробую, – нехотя согласился чичерон. – Проще говоря, я был мелкий посредник. Торговал всем подряд, даже – вы не поверите – рубинами. Но в Одессе тогда укоренилась ненависть. Город никогда таким прежде не был, мы люди веселые, под южным солнцем всякий становится добрее. И вдруг революция, «Потемкин», бомбы, террор, погром на три дня… Что они сотворили с нашим прекрасным городом, трудно описать.

– Кто они?

– Политики, холера на их кишки! Я жил тогда у Ближних Мельниц, окнами на станцию Одесса-Товарная. Вы не поверите: три недели скоки ее штурмовали! Каждый день, как японцы Порт-Артур. А караульщики отстреливались. Пальба без умолку, убитые и раненые тут и там. Полиция, как могла, пыталась помочь шмирникам…

– Кому?

– Шмирникам, сторожам. Те оказались не из рыхлого теста и отстояли Товарную. А там грузов на миллионы рублей. Дела… Ну жизнь чуть-чуть наладилась, я воровал цукерок с завода Гепнера, и даже хватало фисташек на шантан. Но нас продали, и пришлось бежать в Филидоров хутор, на Романовку. А потом еще дальше, к Молдаванке, на Водяную балку. Тут-то я впервые и заинтересовался катакомбами.

На Молдаванке что ни дом, то мина вниз. Когда было порто-франко, вырыли ходы за ров, в таможенный полукруг. Но торговлю без пошлин отменили, а ходы остались. И постепенно их заняли, как говорят у нас в Одессе, люди с неопределенными занятиями. То есть бандиты и контрабандисты.

Я поселился около входа в подземелье и в первый раз зашел туда из любопытства. Затем мне понадобилось место, чтобы спрятать краденый цукерок. Потом товарищ попросил приискать хороший тупик в стороне от нахоженных троп. И я догадался: то ж золотая жила!

Есть слово информация, слышали? Вот она и стала моим товаром. Я начал изучать коридоры шаг за шагом. Брал фонарь, запас провизии и исчезал на несколько дней. Сейчас я их, наших катакомб, совсем не боюсь. А первое время было страшно. Там же население особое.

– Преступники?

– Не только, – сказал Раздуханчик. – В обоих Куяльниках, в Нерубайске и Усатове, это дома обывателей, просто у них есть еще подземный этаж. Там жилые помещения, кроме того, скотный двор с коровами, кладовка и сеновал. В Пересыпи многие залы и коридоры занимают казармы пильщиков, они задают тон остальным. Еще бездомные селятся. Но в отдаленных рукавах другое дело, там чужих не любят.

– Скажите, правда, что имеются подземные кладбища? Вы их видели?

– Есть, и не одно. Я знаю шесть, и теперь растет седьмое.

– И схроны банд?

– Конечно. Настоящие квартиры, туда им даже девок водят. Добычу там хранят, оружие, отсыпаются. Когда наверху опасно, например их ищет полиция, скоки могут жить в укрытии неделями.