Антон Чиж - Бой бабочек

Но не этого ждал Капелло. Он ждал, когда она запоет своим неподражаемым голосом.

Закончив народный танец и получив шквал оваций, Кавальери отдала публике поклоны и приготовилась к арии. Она чуть отошла от рампы, чтобы зеркало сцены усиливало ее голос. Оркестр с маэстро Энгелем заиграл вступление.

Откуда-то сверху метнулась тень. Капелло не понял, что произошло. Раздался грохот, как будто взорвалась бомба. Ему показалось, что Кавальери упала, он не мог разглядеть за спинами вскочившей публики, что происходит. И только испугался, что любовь всей его жизни погибла. Мысль эта была столь невыносима, что Капелло потерял сознание и упал со своего стула. На него никто не обратил внимания. Все смотрели на сцену, над которой поднималось облако пыли.

Сад горел гирляндами разноцветных фонариков. Терраса ресторана была полна. Мужская часть зрителей угощала актрис. Кавальери среди них не было. Ванзаров держался в стороне, чтобы господин, наливавший шампанское веселой брюнетке, опять не заметил его. От террасы тяжелой, ковыляющей походкой шел Морев. Указательный палец левой руки перетягивал свежий пластырь. Ванзаров встал на его пути.

– А, это вы, – сощурившись, сказал Морев. – Болтали, что уехали навсегда, бежали из страны, не в силах пережить любовь к… Ну, всякие глупости болтают. Правда, что Лина вас на защиту вызвала?

– Сыскная полиция обязана защищать всех, мадемуазель Кавальери не исключение, – строго сказал Ванзаров, угодив в театральные сплетни, как муха в мёд. – Кто эта дама, что пьет шампанское?

Легким движением усов он указал на столик, где весело проводил время Диамант. Собственной персоной. Несмотря на разыскной альбом, городовых и наметанный глаз вокзальных жандармов. Морев оглянулся.

– О, эта наша этуаль [13] Морев употребляет это слово, намекая на куртизанок парижских салонов «Прекрасной эпохи», которых называли «этуалями» (звездочками). , мадемуазель Горже.

– Понуждать гостей покупать шампанское входит в ее контракт?

Морев усмехнулся и закашлялся.

– Ничего не поделать… Театру дохода от билетов не хватает. У нас еще приличия соблюдают, не то что у Омона. – Потрепанный антрепренер хотел пуститься в байки, но Ванзаров его остановил. Он был прекрасно осведомлен, что в московском «Аквариуме» актрисы не имели права отказывать гостям в любом желании. Чего требовал владелец театра и сада знаменитый Омон: традиции его старого театра никуда не делись.

– Кавальери и Отеро тоже шампанским угощаются?

Антрепренер скроил удивленное выражение.

– Да что вы! В прошлом году, когда Лина первый контракт подписывала, Александров только заикнулся об этом, но она такой скандал подняла, чуть не отказалась выступать! Слышали, что на представлении случилось?

Ванзаров не слышал, он был занят немного другим, а до Николаевского вокзала известия не долетали. И Морев со вкусом начал рассказывать. Оказывается, во втором отделении, когда Кавальери выступала, случился большой конфуз. Только она закончила итальянский танец и встала для исполнения народной песенки, сверху, с самой верхотуры сцены, упал мешок с песком. Грохнулся – будто бомба взорвалась. Еще бы полшага – и неизвестно, чем бы кончилось. Мешок тяжелый, не меньше четверти пуда, мог бы и убить. К счастью, обошлось. Публика испугалась! Говорят, какой-то студентик в обморок упал. А Кавальери, молодец, закончила выступление как ни в чем не бывало. Только бледная сильно…

– Зачем наверху мешок повесили? – спросил Ванзаров, опять выдав, что он «не человек театра».

Морев старательно пояснил, что мешок вешают по надобности: некоторые части декораций, для которых не нужны тросы, поднимают просто на веревке. Чтобы веревка не выскальзывала и не надо было лазить под крышу продевать ее в закрепленное кольцо, на конце вяжут мешок с песком.

– Часто тут у вас мешки падают?

– В театре всякое бывает, – ответил Морев и заторопился прочь.

Старательно обойдя террасу, чтобы не спугнуть Диаманта, Ванзаров вошел в театр. Дорогу в гримерную комнату он запомнил.

Открыла молоденькая барышня с веселым лицом в черном платье и белом фартучке горничной. Она лишь немного приоткрыла дверь и взглянула на него через узкую щель. Гость был досконально изучен быстрым женским взглядом.

– Что вам угодно? – спросила она с французской наивной кокетливостью. Мужчина ей понравился.

– К мадемуазель Кавальери, по важному делу.