Наталья Павлищева - Лоренцо Великолепный

Пригласить монаха в город Великолепному предложил его новый друг молодой Пико Мирандола. Самому Пико присутствие монаха послужило бы громоотводом, поскольку он сам за излишнюю свободу языка испытывал папское преследование. На его счастье, новый папа Иннокентий был гораздо мягче и терпимей папы Сикста, хотя с еретиками боролся с упоением религиозного фанатика.

По совету Мирандолы Лоренцо попросил доминиканцев вернуть Савонаролу во Флоренцию. Те сначала противились, но потом согласились. На чью голову?

В числе первых в городе монах обрушился на… самого Медичи! Лоренцо пригрозил попросту выставить беспокойного проповедника из Флоренции, но тот лишь рассмеялся, Савонарола свято верил в свою миссию и был готов принести любую жертву. Он принесет – будет сожжен, но гораздо позже и папой Александром Борджиа.

Позже во Флоренции начнутся «костры тщеславия», на которых сгорят многие живописные шедевры, в том числе незаконченный Боттичелли портрет Оретты Пацци, который остался в спальне дома Сангалло. Хорошо, что самого Боттичелли не было во Флоренции, не то от воинствующих радетелей святости попало бы и ему.

– Я понимаю, что он отчасти прав, когда призывает отказаться от роскоши, быть скромней и творить милостыню. Но нельзя же требовать уничтожения красоты! – жаловался Лоренцо своему зятю Бернардо Ручеллаи, мужу Наннины.

Тот советовал попросту выставить монаха из города. Но сами доминиканцы избрали Савонаролу приором Сан-Марко и быстро осознали свою ошибку. Савонарола отказался принять предложенную Лоренцо помощь, хотя Медичи всегда щедро жертвовали Сан-Марко, библиотека монастыря состояла в основном из книг, подаренных еще Козимо Медичи. Но Савонарола решил, что труды язычников, даже если они философские, не нужны монастырю, как не нужны и картины, богатая церковная утварь, хорошая пища и прочее. Нищенство – вот призвание монахов! Спать на куче соломы, ходить круглый год в одной рясе и сандалиях и питаться хлебом и водой.

– Зачем? – не понимал Лоренцо. – Разве красота не угодна Богу? Разве его нельзя познать самим созерцанием красоты? Разве Бог не в красоте, наконец?!

Но Савонарола считал, что Медичи должен раздать все деньги бедным и в рубище удалиться отмаливать свои грехи и грехи семейства.

Под влияние монаха, слушая его апокалиптические пророчества, попала старшая из дочерей Лоренцо Лукреция. Она радовалась, что Джованни выбрал путь служения Господу, но вовсе не была довольна, что отец добился для мальчика кардинальской шапки. Нет, служить надо как Савонарола – монашествуя по-настоящему, все остальное игры.

Пока Флоренция слушала проповеди Савонаролы и готовилась сжигать созданное ее гениями на кострах тщеславия, Великолепный избрал другой путь, он предпочел удалиться в новое загородное имение Поджо-а-Кайяно.

Эту виллу Лоренцо строил осмысленно не для отдыха, но для организации фермы.

На холме встал настоящий замок со стеной и четырьмя башнями – Лоренцо слишком хорошо помнил, как боялся за жизнь семьи во время заговора Пацци. Строил замок Сангалло, ферма тоже его работа.

1488 год выдался для семьи Медичи щедрым на радости и потрясения.

Донна Клариче, чувствуя близость своей смерти, торопилась устроить судьбы детей. Вышли замуж две дочери – Маддалена (за незаконного сына папы Иннокентия Франческо Чибо, который был намного старше бедняжки и отличался крайне неприятным и диким нравом) и Лукреция за Якопо Сальвиати – в знак примирения семей. Женили Пьеро на Альфонсине Орсини.

Умерла беспокойная Луиза, вполне оправдывавшая свое прозвище «ходячее бедствие». Она была обручена с младшим кузеном самого Лоренцо Джованни ди Пьерфранческо.

В самом конце июля умерла сама Клариче. Лоренцо не горевал, как после смерти матери, все же они с женой так и оставались чужими, но вдруг почувствовал страшную пустоту и одиночество. Дети разъехались и жили своей жизнью, Флоренция бурлила в праведном угаре нищенства, ему оставались только академики с философскими спорами и новая вилла с фермой.

Великолепный и здесь развернулся с размахом.

Он выписал из Неаполя двадцать кобыл, привез от берберов отменных жеребцов и занялся разведением лошадей.

Из Калабрии привезли отменных свиней, приплод которых щедро раздавался окрестным крестьянам, чтобы улучшить породу их хрюшек.

Его коровы стали лучшими в Италии, сыр славился на всем полуострове.

К столам монархов и просто богачей поставлялись сицилийские фазаны.