Микаель Ниеми - Сварить медведя

Пекка не возражал. А Юхани подчеркнул: и в образовании нужна определенная строгость. Он не раз обращал внимание, что некоторые ученики стремятся взять карандаш в левую руку, а не в правую. Но поскольку левая сторона, как известно, – сторона дьявола, таких учеников необходимо поправлять. Если это сделать с самого начала, вполне можно добиться, чтобы дети писали правой рукой. Тогда эта привычка останется на всю жизнь. Сам он призывает учеников держать левую руку за спиной, а для верности сжать в кулак.

– И еще, – серьезно произнес Юхани. – Я должен рассказать о молитвенном собрании в Киткоерви. Пришли несколько взволнованных женщин и умоляли меня решить – правильна их вера или нет. Я ответил так, как мы всегда отвечаем на этот вопрос: это может определить только сам верующий. По подсказке сердца. Но одна из них не успокаивалась. Рыдала безутешно. Оказывается, она недавно овдовела, ее одолевают невыносимые муки совести, и она умоляет отпустить ей грехи.

– Если ты честен перед Господом, ты сам знаешь, прощен твой грех или нет, – сказал прост. – Всем телом чувствуешь.

– Может быть… а может, нужно что-то другое. Потому что вскоре после этого мне рассказали нечто… После молитвы женщины ушли, и, оказывается, одна из них взяла и отпустила вдове ее грехи.

– Что? – в один голос спросили трое слушателей и недоуменно посмотрели друг на друга.

– Одна из этих женщин? – переспросил Пер Нутти, словно не мог поверить.

– Ну да. Одна из этих женщин.

– Отпустила грехи? Именем Господа? – Я никогда не видел проста в таком изумлении.

– Надо ее найти, – сказал Пекка. – Я уже говорил – надо ее найти и строго предупредить.

Видно было, что братья уже не раз обсуждали этот вопрос.

– Может быть, может быть… – задумчиво произнес Юхани. – Но… можно ведь и по-другому посмотреть… Может, она как раз и сделала то, что надо было сделать? Может, мы с нашим Пробуждением… может, мы пока на полпути?

– Ты имеешь в виду, что мы должны?.. – Пер Нутти не закончил вопрос.

– Вдруг она показала нам верный путь? Вдруг это и есть данный нам Небом ключ и мы, ничего про то не ведая, уже держим его в руках?

Прост долго молчал. Шум порога вдали то стихал, то нарастал. Где-то тоскливо блеяла овца.

После сауны мужчины уселись на веранде. Прост попросил меня принести табаку, иначе съедят комары. Я отрезал от тугой косички порядочный кусок, принес, и они раскурили свои трубки. Над верандой поплыло густое сизое облако.

– Что насчет этого трагического случая, о котором весь край судачит? – спросил Юхани.

– Ты имеешь в виду девочку, которую задрал медведь? – уточнил Пекка.

– Хуже, – прост выпустил струю дыма, – Много хуже.

И он неторопливо рассказал всю историю. Одна девушка погибла, другая при смерти. Может, выживет, а может, и нет. Рассказал о своих наблюдениях, рассказал, как мы нашли следы насилия в сарае у болота и как потом нашли и саму пастушку Хильду Фредриксдоттер в болоте. Вернее, ее труп, пришпиленный ко дну вырванным из сушила колом. Рассказал про клок выдранных чуть не с корнем волос.

– С какой стати медведь станет нападать на пастушку, если кругом полно коров?

– Да… непредусмотрительно со стороны медведя, – печально пошутил Пер Нутти. – Но если это была самка? Медведица? Защищала своих медвежат?

Прост покачал головой:

– На шее следы пальцев. Он ее задушил. И у другой девушки такие же следы. Тоже на шее.

– Значит, этот мерзавец гуляет где-то среди нас?

– Именно так.

– У проста нет соображений, кто бы это мог быть?

– Соображения… разве что косвенные. В сене, где была задушена Хильда, мы нашли необычное для наших мест растение. Взяться ему здесь неоткуда, так что наверняка прилипло к сапогу или к одежде убийцы. Кто ходит отсюда в горы и назад? И наоборот, с гор к нам – и опять в горы?

– Мы, саамы, – сказал Нутти.

– И мы, проповедники, – пожал плечами Юхани.

– Купцы. Коробейники, – добавил Пекка. – Мытари, всякие чиновники.

– Некто, кто шел через Кенгис, – подытожил прост. – Зверь, который или не может, или не хочет совладать со своими низменными страстями. Насилует девушек, а потом затыкает им рот навсегда.

– Ты рассказывал, что последнее нападение совершено после танцев, – строго сказал Юхани. – Музыка пробуждает страсти. Я всегда боялся музыки. И тем более танцев.

– Не столько музыка и не столько танцы, сколько спиртное, – возразил прост.

– Танцы и зелье – близнецы-братья, – резюмировал Пекка Рааттамаа. – Я сам не раз видел дикие сцены. Нечаянный толчок, непродуманное слово… Какая-то старая ссора всплыла в памяти – и дело доходит до убийств. Вино усугубляет все: ярость, похоть, обиды.