Натали Доусон - Лавандовая спальня

– После моего отъезда Оливия писала мне, и с каждым письмом я испытывала все большую тревогу. Девочка отчаянно боялась возвращаться в родительский дом, уверенная, что там ее ждет смерть. По ее словам, ее сестра не желала делиться с ней ни единым пенни из завещанного ее бабушкой приданого, и Оливия опасалась, что вскоре после венчания сестры с ней произойдет какой-нибудь несчастный случай. Она молила меня приехать в Кромберри и помочь ей, ведь больше ей не к кому было обратиться за помощью!

Сьюзен вполголоса бормотала какие-то проклятия, младший Теннерсон, кажется, готов был в ужасе броситься прочь, а старший Теннерсон, в котором все видели теперь Арчибальда Тармонта, осторожно оглядывался, словно искал возможность сбежать.

– И вы поверили девочке и помогли ей, но ничего не сказали мне, – укоризненно заметил Грейтон, но его тон смягчился, когда он заговорил с умирающей женщиной.

– Я обещала Оливии, что помогу ей скрыться и не раскрою тайну до тех пор, пока не будет арестован убийца миссис Синглтон. После смерти этой дамы я поверила, что Оливия не преувеличивает, что ей действительно грозит опасность. Но и тогда бедняжка не рассказала мне всего…

– Мистер Блантвилл согласился позаботиться о девочке?

– Я приехала сюда не только ради Оливии. Моя собственная дочь скоро останется сиротой, ее отец отказался от нее, и я не знаю, где он теперь. У меня никого не осталось, кроме старой няни, в чьем доме мы жили последние два месяца, но и она умерла… – Миссис Милдхем ухватилась за перила, возле которых стояла, долгий и волнительный разговор явно лишал ее сил. – Пришлось обратиться к бывшему мужу. Чарльз, несмотря на все свои недостатки, – добрый человек, и, как бы он сперва ни злился, он все же согласился позаботиться о Полин. После того как я уговорила его стать опекуном моей дочери, мне пришлось просить его помочь и Оливии. Он рассердился, но не отказал, и бегство мисс Тармонт сложилось удачно. Все это время он рвется поговорить с вами, мистер Грейтон, но я взяла с него слово молчать до тех пор, пока преступников не покарает суд или я сама не предстану перед судом Божьим!

– Вы и ваш бывший супруг весьма затруднили мою работу, но мы вернемся к этому позже, – коротко сказал на это главный констебль Грейтон и вернулся к тому, зачем явился в «Охотников и свинью»: – Итак, нам пора избавить мистера и миссис Лофтли от их преступных гостей. Полицейская карета уже ждет вас, и вам придется потесниться, чтобы разместиться там вчетвером.

В ответ на это заявление Роджер Теннерсон испуганно дернулся, дочь Сьюзен Фрост прижалась к матери, а Арчибальд Тармонт с самым невозмутимым видом уселся на диван и даже закинул ногу на ногу, давая понять, что он-то уж не намерен никуда идти.

– Вы хотите знать, почему Оливия не рассказала вам всю правду о нашем милом семействе? – Он слегка повернул голову и одарил миссис Мидлхем насмешливым взглядом. – Так я расскажу вам. А заодно и вам, Грейтон. Я не убивал свою мать! Это моя прелестная юная племянница Хелен размозжила голову своей бабке, а маленькая Оливия оказалась невольной свидетельницей убийства!

– Как? Что? Хелен? – снова тревожные возгласы, а главный констебль Грейтон, уже собравшийся отдать констеблям приказ силой вывести Тармонта на улицу, замер, так и не подав сигнала.

– Я не могу в это поверить! – решительно возразила миссис Дримлейн, до сих пор молчавшая.

– Полно, миссис Дримлейн! Вы к тому времени уже давненько обитали где-то далеко от наших краев, но и вы должны были помнить, каким несдержанным был характер Хелен даже в самом нежном возрасте! Судья Хоуксли-то уж наверняка помнит, как походила моя племянница на свою бабку! А к пятнадцати годам она и вовсе стала невыносимой, и моя матушка, на беду, решила отправить ее в пансион, надеясь, что тамошние строгие порядки усмирят ее. Хелен не пожелала ехать, но что она могла сделать? После смерти моего брата его детей опекала их бабушка, и она могла распоряжаться их судьбой, как ей угодно!

Судья Хоуксли переглянулся с миссис Дримлейн, но ни один из них не прервал речь этого человека. Молчал и Грейтон, понимая, что неосторожным словом может лишить их всех возможности узнать правду, даже если она окажется еще более ужасной, нежели они себе представляли.

– Не найдя других аргументов, разъяренная Хелен раскроила череп своей бабке как раз в тот момент, когда на шум их ссоры явилась с одной стороны маленькая Оливия, а с другой – преданная горничная. Испуганная Оливия бросилась прочь, искать убежище в своей комнате. Хелен же заметила сестру и пригрозила убить и ее, если она скажет хоть слово. Кто знает, на что она была способна, если бы ее верная горничная не оглушила и не связала ее? Сьюзен, почему бы тебе не присоединиться к моему рассказу? Поделись с почтенной публикой, как тебе удалось запугать Оливию сиротским приютом, в случае если ее сестру запрут в сумасшедшем доме или повесят за убийство бабки? И как ты придумала весь этот план подменить Хелен своей дочерью, из которой так хотела сделать настоящую леди? Кто бы мог подумать, что твои усилия дать ей приличное воспитание оказались ненапрасными! Моя мать тотчас прогнала бы тебя, узнай она, что ты растишь в Торхилле внебрачного ребенка! И вдруг такая возможность отомстить за все язвительные слова и несправедливые наказания! Твоя дочь превращается во внучку Роуз Тармонт и наследует все деньги! Да моя мать, должно быть, все пять лет вертится в гробу! Так что, друг мой Грейтон, я никуда не собираюсь идти, ведь я не совершал никакого преступления! Я всего лишь назвался чужим именем, чтоб меня не узнали в Кромберри, так ведь это не преступление, не так ли?