Олег Мушинский: Осада

– Ну да, ну да, – Тимофей закивал. – Его тоже можно понять. Просто жаль долговязого.

Карл кивнул. Священник начал обходить павших, называя каждого по имени и вручая их души Господу.

– Как думаете, – прошептал Карл, – а зачем Локерли тогда полез в тайник? Не мог до ночи подождать?

– Пропажи могли хватиться и раньше, – тихо отозвался Тимофей. – Ну как начали бы искать? Или он опасался, что те, кто лезет на стены, могут наткнуться на его тайник. Хотя это вряд ли. По крайней мере, больше чем за два года никто тайник так и не заметил, а сарацины здесь частые гости. Скорее всего Локерли все-таки собирался и саблю туда припрятать. Может, прикидывал, как бы понезаметнее ее там пристроить, в мешочек-то она бы не влезла. И тут его застал сэр Жерар. Решил, что Локерли саблей сарацинам машет, ну а дальше, как ты и говорил, повел себя слишком самоуверенно. За что и поплатился.

Они помолчали. Священник уже половину павших назвал. Он так частил, словно бы не отпевал, а перекличку устраивал. Даже еще быстрее, поскольку ответа он ни от кого не ждал.

– Я, кстати, так и не поблагодарил тебя за мое спасение, – прошептал Тимофей Карлу. – Спасибо.

– Пустое, мастер, я ведь обещал вас защищать. Лучше Ореста благодарите, без него я бы поспел на ваши похороны.

Они оглянулись на безумца. Орест, словно почувствовав на себе их взгляды, мягко улыбнулся.

– Как ты тогда на него рявкнул, – с улыбкой припомнил Тимофей. – Он аж лук потерял от страха.

– Я просто вспомнил, что убийца убежал от раненого сэра Жерара, – отозвался Карл. – Вот и подумал: а пугану-ка я его! Сработало.

– Еще как сработало, – прошептал Тимофей.

Святой отец последним отпел Локерли, проводив его напутствием: «И этого дурака, Господи, прими тоже, он за тебя сражался». На благородной латыни это, конечно, прозвучало более торжественно и печально.

С латыни священник легко перешел на язык франков, произнеся короткую проповедь о том, что каждого крестоносца ждет Царствие Небесное, а потому им надлежит и далее, не щадя самой жизни своей, биться с врагами веры. При этом, однако, не забывая о милосердии. Как это совместить, он не уточнил.

На этом служба закончилась, и люди начали расходиться. Многие подходили к священнику за благословением. Затем он сам подошел благословить Ореста. Тот принял благословение совершенно безразлично. На лице Ореста застыло отрешенное выражение, а сам он опять странствовал где-то в дебрях своего безумия.

– С таким отношением он точно не поправится, – сказал Карл Тимофею. – Придется везти его в Иерусалим.

– После ссоры с бароном нам и самим не помешает туда отправиться, – ответил Тимофей. – Он нам этого еще долго не забудет.

На лице рыцаря нарисовалось воинственное выражение. Мол, если у барона есть претензии, я и мой меч к его услугам. Но вслух Карл сказал совсем иное:

– Я в Триполи взял деньги за то, чтобы сопроводить паломника в Иерусалим.

– Это нормальная здесь практика, – заверил его Тимофей. – Многие крестоносцы так делают.

– Он умер в дороге, – сказал Карл. – Я в этом не виноват. Он был старый, и Господь призвал его к себе.

– И такое случается.

– Да, но мой обет остался не исполнен. Что, если Господь послал Ореста, чтобы я совершил обещанное?

Тимофей пожал плечами. По крайней мере, это вполне уважительная причина покинуть крепость.

Ранним утром, едва только солнце показалось над горизонтом, Тимофей с Карлом поднялись на главную башню. Госпитальер, стоявший на часах у покоев командора, доложил об их приходе и позволил им войти.

Командор вновь сидел в кресле у окна, закутавшись в черный халат и вытянув вперед ноги. На ногах красовались идеально белые туфли с длинными и загнутыми вверх носами. Командор был бледен, но на его губах застыла слабая улыбка. По небу за окном ползли рваные белые тучки, обещая, что нынешний день будет не таким жарким, как вчерашний.

– Здравствуйте, господин командор, – сказал Тимофей.

– Доброе утро, сэр, – добавил Карл.

– Воистину доброе, – тихо отозвался командор.

За окном пролетел сип. После вчерашней битвы его утро должно было быть особенно добрым. Дохлых лошадей никто не догадался прибрать, и утренний ветер принес в крепость весьма неароматное напоминание, что они там все еще лежат. На этот раз сип пролетел так близко, что Тимофей отчетливо разглядел длинный шрам на голове птицы.

– Мне доложили, что вы собираетесь нас покинуть, – сказал командор.