Кристофер Дойл - Тайна Махабхараты

Некоторое время позади него было тихо. Он пробирался через расщелину, отчаяние придавало ему сил. Вскоре, однако, в морозном воздухе послышались звуки преследования. Было ясно, что долго уклоняться от погони он не сможет. Усталость вот-вот возьмёт свое, а его молодые спутники вскоре поймут, куда он направляется и быстро догонят.

Тяжело дыша от напряжения, он все-таки нашел вход в пещеру и протиснулся в узкое отверстие. Лаз едва достигал высоты в четыре фута, поэтому он вынужден был пробираться на четвереньках. Света, конечно, в пещере не было, и Пала отчаянно, в спешке, шарил руками по полу и стенам в поисках места, где можно было бы скрыть содержимое его кожаной сумки. Он изодрал в кровь пальцы и локти, но старался не обращать на боль внимания, сосредоточившись на своей цели.

Даже если они убьют его, им не узнать того секрета, который он нес собой.

Он нащупал совершенно гладкий участок стены этого каменного помещения. Пала предположил, что это, скорее всего, задняя часть одной из статуй Будды. Но и здесь он не обнаружил ни трещин, ни ниш в которых можно было бы спрятать его сокровище.

Раздались звуки карабкающихся по камням людей, и в темноте показалось мерцание фонаря. Когда Пала увидел троих человек, то понял, что погибнет в этой пещере. Их лица были исполнены ярости — старик казался им более легкой добычей.

— Неужели ты думал провести нас и убежать? — главарь ухмыльнулся, хотя его голос никак нельзя было назвать шутливым.

Удара Пала так и не увидел. Что-то острое сильно ударило его по голове. В холодном воздухе пещеры кровь, текущая по щеке, показалась особенно горячей. В голове раздался взрыв боли и Пала упал ничком. Последняя его мысль, прежде чем тьма полностью поглотила его, была о том, что он не выполнил своего предначертания.

Один из грабителей опустился на колени и пошарил рукой в сумке покойного. Он достал связанные между собой свитки книг и протянул их главарю. Тот взял их, развернул и беспомощно посмотрел на написанное там. Никто из троих не умел читать. В гневе он швырнул свитки на пол пещеры и потоптал их ногами.

Голос его хрипел от злобы.

— Мы потратили столько времени и сил из-за каких-то кустков коры? Он же не расставался с сумкой, берег ее, как будто в ней было что-то драгоценное!

— Может быть это? — человек, который рылся в сумке Палы, извлек из нее металлический предмет, выполненный в форме круга.

Металл был черным и очень твердым. Главарь подержал круг в руках. Ничего подобного он не видел, но, определено, это не из серебра, и тем более не из золота. Одна сторона странного предмета была гладкой и матовой, на другой виднелись углубления вокруг центра. Также виднелись то ли буквы, то и символы, разобраться в них главарь был не способен. Не увидев в этой вещи никакой ценности, он бросил диск на труп Пала.

— Проклятый сын собаки, — он сплюнул. — Никакой награды за столько усилий!

— Что нам делать с телом?

— Оставим его здесь. Пещеру давно никто не посещает, а мы еще и завалим вход камнями.

Три человека вышли из пещеры, подкатили большой валун к лазу и надежно скрыли его, похоронив, таким образом, и Палу и то, что он нес в сумке.

Им, конечно, было невдомек, что в пещере ими скрыт ключ к одной из величайших тайн древности. Скрыт на последующие полторы тысячи лет.

Небольшая компания снова собралась в кабинете, залитом теплым солнечным светом, струящимся через большие окна. Всем не терпелось узнать о том, что пришло в голову Виджаю.

Виджай рассказал свой сон.

— Что меня поразило, так это царь и камни с вырезанными на них словами. Я понял, что мне приснился Ашока и его наскальные эдикты. Когда мы обсуждали вчера стих, то предположили, что это описание членов Братства Девяти. Других версий не было. Но дядя в третьем письме упоминает эдикты Ашоки, якобы они должны помочь в наших поисках. И после пробуждения меня посетила мысль, а что если стих отсылает нас не к девяти членам Братства, а к девяти конкретным эдиктам Ашоки?

— Итак, нам надо найти девять мест, где когда-то Ашока разметил свои указы? — подхватил идею друга Колин.

— О, ты понял! — рассмеялся Виджай. — Годы знакомства со мной не прошли для тебя даром. Ты мудреешь на глазах!

— И ты, конечно, знаешь, о каких именно девяти эдиктах говорит стих, о Гуру! — парировал Колин.

Виджай взял со стола несколько листов бумаги.